149. В. П. БОТКИНУ
Конец апреля (после 26) 1856. Москва
НЕЧТО О ПРАВОСЛАВИИ И О ЖЕЛАЕМЫХ
К НЕМУ ОТНОШЕНИЯХ ЖУРНАЛА.
(В. П. Боткину)
I. Pour peut qu'on examine le caractere de Pantipathie existante entre les Chretiens du rite Occidental et ceux du rite Oriental, on decouvrira clairement, que sa nature differe de beaucoup chez chacune des deus parties. Ches les Chretiens du rite Occidental cette antipathie est I'effet d'une ancienne rancune, basee sur de vieilles jalousies qui n existent plus et qui avaiont ete accreditees et alimentees par le fanatisme et Г ignorance. Voila pourquoi cette antipathie a presque totalement disparu de l'Occident, a mesure que la civilisation et les lumieres у rendirent les populations plus raisonnables et mois sujettes a de vieux prejuges inutiles, ou meme nuisibles. Si cette antipathie conserve encore assez de tenacite chez les Chretiens du rite Occidental habitants de Г Orient, outre que ces Chretiens ne sont pas encore assez civilises, comme leur correligionnaires de l'Occident, cette antipathie est aussi devenue chez eux, plutot une espese des represailles contre leurs conationaux les Chretiens du rite Oriental, qu'un sentiment base sur quelque motif reel. Les Occidentaux habitants de Г Orient haissent leurs compatriotes du rite Oriental pour la seule raison que ceux-ci les detestent. Mais chez les Chretiens du rite Oriental cette antipathie est calcule'e, systematique et de'coule de motifs reels, se base sur des principes inalte'rables, et a pour cause etpour but Г interet le plus precieux de I'homme social: Г existence nationale (L'Eglise Orientale, par Jacques G. Pitzipios. Rome. Imprimerie de la propagande. 1855. - Partie IV-me - p. 26)*.
Это - слова одного из главных основателей известного Вам, конечно, общества пропаганды, слова, взятые из книги, крайне недобросовестной, исполненной тонких лжей на восточную церковь и вместе - грубой лести нашему русскому духовенству, слова тем более дорогие, что их обронил нечаянно и весьма наивно - дипломат папист. Дело православия слилось для восточно-славянского племени с делом его народности.
II. Еще более слилось оно с делом народности для нас русских, в частности. Все связи наши с историею, с стариною - поддерживаются церковью... Укажу Вам на два факта, которых значение Вы поймете. Приезжаете Вы, примерно, в один из старых городов старой Руси: в Тверь, Новгород, Суздаль, Переяславль, Володимир; тщетно искали бы Вы следов старого города (во многих, как в Твери, кремля, кремника не уцелело), коего имя напоминает Вам столько великого и говорящего сердцу: общий уровень казенщины прошел надо всем - и старое, и связь, и предание встают перед Вами только иконостасом векового собора, более или менее однотипного со всеми другими, - святынею какого-либо монастыря или пустыни. - С другой стороны, на почве народного (не официального) православия, вдруг, нежданно вырастает перед Вами благоухающий цветок в виде книги о. Парфения1, которая не только что восстановляет перед Вами свежестью чувства и безыскусственно- старыми формами языка связь с теми временами, когда игумен Даниил повесил, с позволения Годфрида Бульйонского, у гроба Господня кандило за землю русскую2, но показыает ясно, что связь эта никогда существенно и не разрывалась, что коренной русский человек остался все такой же, каков он был во времена Мстиславов3 - стоятелей за вольную жизнь старой Руси... Все старое найдете Вы вечно новым, вечно живущим, существенным в книге отца Парфения, все даже до племенной вражды, которая наивно высказывается у него к гуцолам (хохлам), как наивно высказывается она у летописцев. Этим миросозерцанием - живут, как идеалом, конечно, - более 70000000 народонаселения: и насколько это миросозерцание способно к глубине мысли и к поэзии образа - свидетельство в той же книге о. Парфения (см. ч. II - с. 42, с. 55-65). Sapienti sat**.
III. Православие народное выросло как растение, а не по русской земле: оно не тронуло даже языческого быта, когда он радикально ему не противодействовал: оно только новые имена придало старым на почве выросшим поклонениям (Св. Власий, Флор и Лавр, Святки, Масляница и т. д.). Все, что было в язычестве старом существенно-народного, праздничного, живого, даже веселого без резкого противоречия духу Того, Кто Сам претворил воду в вино на браке в Кане галилейской - все уцелело под сенью этого растения, в противуположность давившему и уничтожавшему все католицизму.
IV. Православие еще ist im Werden***. Его старообрядчество и раскол имеют без малейшего сомнения основания гораздо глубочайшие, чем те, которые высказываются или преследуются официально. В Кремлевских спорах на Святой эти основания иногда проглядывают, и Вы могли бы, если б захотели вслушаться, услыхать иной раз положение в роде того, что Синод не есть Собор церковный.
V. Большая часть вопиющих на православие не имеют ни малейшего понятия ни о смысле его обрядов, ни о его истории - а чтобы с чем-либо враждовать добросовестно, надобно иметь знания.
На основании этих положений - не в праве ли я требовать, - я, вдобавок еще верующий сердцем, а не умом, чтобы в журнале, с которым сольется моя жизнь, не оскорблялось то, во что я сердечно верю и что даже для неверующих представляет стороны почтенные и вызывающие на размышление?
Я требую статей не прозелитских, а дельных и ученых, каковые и обязуюсь доставлять от моих московских сотрудников. Статьи эти тем более необходимы, что в последние года литература церковная сильно зацвела, что издания академий: Петербургской****, Троицкой, Казанской - становятся все интереснее и интереснее.
Легкомысленные же отзывы в четыре строчки с казенными выражениями только срамят журнал в глазах людей мыслящих и притом никого не надуют: всякий видит в них враждебное отношение.
А враждебное отношение к православию честно только тогда, когда оно есть плод горячего убеждения и знания, - и презренно, когда оно есть результат велико-светскости и литературного гусарства.
НЕЧТО О РУССКОЙ ИСТОРИИ, О РУССКОМ БЫТЕ
И О ЖЕЛАЕМЫХ К ОНЫМ ОТНОШЕНИЯХ ЖУРНАЛА.
(В. П. Боткину)
I) Два направления ясно обозначились в последнее время в воззрениях на русскую историю и на русский быт: направление родовиков (Соловьев и Кавелин) и направление (Беляев и К. Аксаков). Так как ни Вы, ни, сколько я знаю, редакторы "Современника" не занимались специально русской историей, - то выбор из этих двух направлений должен для вас порешаться отношением каждого из оных к вашим душевным убеждениям, а не фактами, а еще более интересами журнала.
II) Выбор же должен быть сделан непременно, ибо безразличностью взгляда и помещения статей Вы оскорбите рано или поздно, если не родовиков, уже состаревшихся и отцветших - то общинников, во главе которых - Островский. Вопрос опять-таки приводится к тому, кем пожертвовать. Сочтемте:
1) Родовиков, с рассмотрением, насколько каждый может быть полезен журналу
2) общинников
3) людей равнодушных, не склоняющихся более в пользу того или другого из направлений.
Родовики: Соловьев, Кавелин, Афанасьев. - Соловьев ушел весь в катковский журнал и уйдет еще более. Кавелин - не пишет. Афанасьев - только что наделен от природы длинным носом, а вообще компилятор бездарный и невежественный. Религия очагов, петухов и домовых - смех для знающего человека: она взята на прокат из Гримма, да и то понаслышке, ибо по-немецки Афанасьев разумеет весьма плохо. Другие родовики, Буслаев, Катков прикованы к "Русскому вестнику", и вам от них ждать нечего; от статей же Бодянского вы, вероятно, сами готовы отмаливаться, несмотря на всю их ученость.
На стороне общинников: "Русская беседа", с которой благородный союз должен быть заключен на веки веков для взаимной пользы, с которой можно горячо поспорить, но которую должно уважать; Е. Эдельсон, Ваш покорный слуга; 2) из ученых - Погодин, Снегирев, которого статейки не лишены интереса, Беляевы - Иван Дм(итриевич) и Илья Васильевич), Бессонов, Ундольский (силы свежие, страшно работящие), Гладков, Лешков - и мало ли их?.. Все это - даже Погодин ("Сей старец дорог нам", несмотря на некоторые качества его личности), даже Снегирев будет писать в "Современник", если почует общинный дух.
Из равнодушных - несколько дорог только Забелин - но его статьи приобретаются, кажется, не столько на вес убеждения, сколько на вес металла.
Итак, в сущности - определенностью взгляда ничего не теряется, а много приобретается журналом.
Стало быть, и здесь мое требование прямого перехода в воззрении на сторону общинников совершенно справедливо, как справедливо мое требование дельности и учености в отношении к литературе религиозной. Только - дельность и ученость - заметьте! Но там - прямой и неизбежный переход.
Нечего, кажется, доказывать, насколько справедливо мое требование об изгнании г. Чернышевского, справедливо уже и потому, что два медведя, т. е. два воззрения, в одной берлоге, т. е. в одном журнале, не уживаются.
Вообще же - я предупреждаю только ложные положения. Хотите Вы меня - берите вот таким, каков я доселе изображался и каковым я изобразил Вам себя со всей простотой и откровенностью русского человека; не хотите - Бог с Вами - останемтесь добрыми приятелями только, а ни о каком общем деле с Вами не может быть и речи - ибо Вы знаете, что я не покупаем, что убеждения мои - жизнь моя, что жизнь и душу приношу я в журнал, а не равнодушные статьи!
Вы находите справедливо сходство в моей натуре (не в таланте - Бог видит, сколько далек я от ложного самолюбия) с натурой покойного Виссариона Григорьевича: я сам знаю это очень твердо; потому и хочу того же положения в отношении к "Современнику", какое было у него в отношении к "Запискам".
поймет, как и Вы же, - другого живого человека.
Примечания
Печатается по подлиннику: ГТМ. Ф. В. П. Боткина. П. 7. Инв. № 61049 и 61050.
Впервые опубликовано: Голос минувшего. 1922. № 1. С. 131-134.
Датируется на основании непосредственной связи с предыдущим письмом к Боткину (№ 148, от 26 апреля), которое Г. в заключительной фразе называет как "прежнее письмо".
1 ... в виде книги о. Парфения... - См. примеч. 3 к предыдущему письму (№ 148).
2 ... когда игумен Даниил повесил, с позволения Годфрида Бульйонского, у гроба Господня кандило за землю русскую... - "кандило" к гробу Господню (см. Путешествия русских людей по Святой Земле. СПб., 1839. Ч. 1. С. 111-113).
3 ... во времена Мстиславов... - Т. е. в XI—XIII вв. при разных князьях Мстиславах: Мстислав Великий (Владимирович), великий князь Киевский; Мстислав Храбрый (Владимирович), великий князь Тмутараканский; Мстислав II Изяславич, князь Волынский и вел. кн. Киевский; Мстислав Удалой (Мстиславич), князь Новгородский и Галицкий; Мстислав Добрый (Романович), великий князь Смоленский; и т. д.
* При рассмотрении причин взаимной антипатии, существующей между католиками и православными, становится совершенно очевидной полная разнородность этих причин. Вот почему антипатия эта почти совершенно исчезает на Западе по мере того, как, под влиянием культуры и просвещения, народ становится сознательнее и освобождается от старых, ненужных, даже вредных предрассудков. Она держится еще довольно стойко у католиков, живущих на Востоке, не столь культурных, как их западные единоверцы; но оказывается, что их антипатия не имеет под собой реальных основ, что она носит отпечаток мстительности, направленной на их православных соплеменников. Католики на Востоке ненавидят своих православных соотечественников единственно за то, что те их презирают. У православных же эта антипатия сознательна и систематична, она имеет под собой реальную почву, основывается на неизменных принципах, цель и причина ее — самое драгоценное благо общественного человека -национальное существование. (Жак Ж. Пиципиос. Православная церковь. Рим. Издательство пропаганды. 1855. Ч. IV. С. 26) (фр.).
** (лат.).
***находится в становлении (нем.).
**** Далее вычеркнуто: