208. М. П. ПОГОДИНУ
7-10 (19-22) марта 1858. Флоренция
1858 г. Марта 7.
Сегодня мне попался XII № "Современника" за прошлый год и, как нарочно, -уведомление об издании "Атенея". «"Атеней", - сказано там, - насчитывает около тридцати имен, - за то в этом ряду мы находим исключительно таких людей, как гг. Анненков, Бабст, Безобразов, Буслаев, Галахов, Ф. Дмитриев, Ешевский, Забелин, Кавелин, Каченовский, Кетчер, В. Корш, Лонгинов, Н. Павлов, Соловьев, Тихонравов, Чичерин, Щедрин, - посредственность не найдет себе места в "Ате-нее"»; "каждый из его сотрудников хорошо известен, как один из первых людей в нашей литературе"...' И все мои старые, затихшие ненависти проснулись до беснования при чтении этого наглого ёрничества - и опять чувствую я вражду злобную к тем, о существовании которых я было забыл или существование которых затеняет, сглаживает за границей великий и благородный подвиг их главы...2 Долго ль же это будет, помилосердуйте!
Да! они умеют делать дело. Тут не одно бесстыдство - тут. последовательность. Тут есть способность делать, самопожертвование. Они не жалеют ни капиталов, ни трудов - они "Московские ведомости".
Нет, достопочтеннейший Михаил Петрович! Наше дело - пропащее, хоть мы и правее их, - хоть я и положу все-таки за него, за это дело пропащее, все, что мне положить остается. Они друг друга поддерживают, а мы друг друга топим, скверно, глупо топим. Простите меня, я болен хандрою самою злющею и потому наговорю Вам и всем нашим много неприятного.
Начать с того, что ни одна из этих гнусных и пьяных харь не облегчилась отвечать на письма, которые я посылал к ним, письма, в коих передавал все волновавшие меня вопросы. Вон из глаз - вон из сердца!!! А потом, это тупое равнодушие к бездействию; эта подлая мещанская робость перед последовательным проведением мысли. С кем тут работать?
Да и для кого работать? На чорта воду возить. Принцип наш не по времени. А верность его подтверждается все яснее и яснее. Все для меня связалось теперь цельно, систематически. Принцип народностей не отделим от принципа художественного - и это точно наш символ, только допотопный. В этом символе - новость, свежесть жизни, вражда к теории, к той самой теории, которая есть результат жизненного истощения в том мире, в который судьба меня бросила. Теория и жизнь, вот Запад и Восток в настоящую минуту. Запад дошел до мысли, что человечество существует само для себя, для своего счастия - стало быть, должно определиться теоретически, успокоиться в конечной цели, в возможно полном пользовании. Восток внутренне носит в себе живую мысль, что человечество существует во свидетельство неистощенных еще и неистощимых чудес великого Художника, наслаждаться призвано светом и тенями его картин. Отсюда и грань. Запад дошел до отвлеченного лица - человечества. Восток верует только в душу живу и не признает развития этой души... Но я увлекся своим созерцанием и начал с жалоб.
"Лиси язвины имут и птицы гнезда: Сын же человеческий не имать где главы подклонити"3православии (понимая под сим равно православие отца Парфения и Иннокентия и какого-нибудь раскольничьего архиерея Андрюшки4 - и исключая из него только Бецкого и Андрюшку Муравьева) заключается истинный демократизм, т. е. не rehabilitation de la chair* - а торжество души, душевного начала. Никто этого не знает - всякого от православия "претит", ибо для всех оно слилось с ужасными вещами - а мы, его носители и жрецы -пьяные вакханки, совершающие культ тревожный, лихорадочный новому, неведомому Богу. Так вакханками и околеем. Это горестно, но правда... Горестней же всего то, что этого ничего нельзя говорить, ибо, заговоривши, примыкаешь к официальным опекунам и попечителям православия или подвергаешься нареканию в "Брынской вере"...5
Увы! Новое идет в жизнь - но мы - его жертвы. Жертвы, не имеющие утешения даже в признании. Жертвы Г**6 - оценю даже я, православный, а наших жертв никто не признает: слепые стихии, мы и заслуги-то даже не имеем... Вот почему наше дело пропащее.
А своекорыстие одних из нас и полная распущенность других (к числу последних принадлежу я сам). Меня, например, лично никакие усилия человеческие не могут ни спасти, ни исправить. Для меня нет опытов - я впадаю вечно в стихийные стремления... Ничего так не жажду я, как смерти. Еще прошлый год во время тяжкой болезни я испытывал к ней тупейшее равнодушие - а теперь еще более. Ни из меня, ни из нас вообще - ничего не выйдет и выйти не может, - да и время теперь не такое. Мы люди такого далекого будущего, которое купится еще долгим, долгим процессом. Околеем мы бесславно, без битвы - а между тем мы одни видим смутно настоящую цель. Не эти же "первые люди", исчисляемые кумом - "Современником" в книжке кума "Атенея"... Сам глава их, хоть и великий человек, - а в сущности борется за то, что плевка не стоит, за то, во что сам не верит7.
Мне так тяжело, что Вы наверно простите мне мое моральное отчаяние. Право, оно результат таких долгих дум, таких долгих ночей без сна, такого цинического анализа самого себя, таких раздражений собственными и чужими гадостями... О! какая мы дрянь и как свято то, что мы в груди носим, - как перед этим носимым мелко и узко все, что доселе носили другие - мы, т. е. народ, народ, свежий и вместе извращенный столетиями неестественной жизни, доведенный до тупости чувства и вместе ко всему относящийся критически...
Не верю я ни во что, что у нас делается - ибо везде вижу шаг вперед да три назад. Кажется бы - завязал глаза и бежал еще за тридевять земель, хоть бы в тридесятом государстве истосковался до беснования по проклятой и вместе милой родине!
Марта 10.
А вот и явный ответ на те больные запросы, которых исполнено письмо от 7 марта, которое отправляю только теперь... Приехал Тургенев, и мы с ним сидим ночи и говорим, говорим8 минуту есть сила, что только во мне есть полнота какого-то особенного учения, которое вовсе не исключительно как славянофильство, т. е. есть не теория, не поставленная вперед тема, а философия и жизнь; 2) что для успеха я должен долбить, как покойник Виссарион9, ограничить себя, повторяться без малейшего зазрения совести: одним словом, долбить, долбить, долбить; 3) что долбить мне в настоящую минуту негде, ибо ни к одному из существующих направлений я пристать не могу, т. е. что ни одно меня не примет, и ни одному я не могу по чести и совести сделать уступок, ибо у меня выработано свое крепкое и цельное.
Все это я знал и знаю - и все-то это меня приводит в безобразнейшее состояние. Прибавьте к этому безнадежность домашних дел, - неисцелимую беспорядочность и распущенность во всем житейском - да еще и постороннюю-то обстановку, развивающую в моей и без того озлобленн(ой), как цепная собака, душе желчь и ненависть. Влезьте в мою шкуру и поймите вот какую страшную логику.
Я верю только в трех человек, в Вас, Кокорева, Островского - но и в этих трех людей в отношении к деятельности не верю. Вы ничем не способны жертвовать**. Кокорев жертвует только для очевидных, осязательных целей/ибо, несмотря на гениальность натуры, не развит философски, чтобы понять, что кровяные основы его предприятий - симпатии и антипатии связаны тесно с моими невинными историческими и эстетическими принципами, с поклонением искусству, т. е. жизни, а не теории, типам и народностям, а не отвлеченному мундирному единству и т. д. Островский - великая, часто пророческая, но совсем стихийная и притом пьяная сила. Это ужасно, повторяю Вам, это ужасно!
А другие?
Тургенев говорит, что готов подписаться под каждым моим началом как началом, а как дошло до последствий, так в сторону - ибо он весь западник по развитию и гегелист по принципу и светский человек по воспитанию и манерам.
Писемский понимает только точку зрения губернского правления.
это, может быть, самая страстная моя привязанность, весь насквозь пропитался мещанством общественным и нравственным!
Примечания
Печатается по подлиннику: РГБ. Ф. Пог. Д1, 9, 34. Л. 6-8 об.
Впервые опубликовано (без начала, с пропусками): Б XV. С. 360-364. См. также Материалы. С. 225-228 (№ 83 и 84, как два самостоятельных письма). Исправления и дополнения: ТГУ358. С. 339-340 (п. 49 и 50).
Судя по содержанию, а также по одинаковым сгибам в подлиннике, письма от 7 и 10 марта составляют единое письмо и отправлены одновременно. Конец письма не сохранился.
1 ... "каждый из его сотрудников... известен... в нашей литературе"... - Г. довольно точно цитирует рекламные строки об издании журнала "Атеней" из анонимного "Современного обозрения", написанного Н. Г. Чернышевским ("Современник". 1857. № 12. Отд. V. С. 286).
2 ... их главы... - Вероятно, имеется в виду А. И. Герцен. См. примеч. 7.
3 "Лиси язвины имут и птицы гнезда: Сын же человеческий не имать где главы подклонити". - Лк. 9. 58. Там "птицы небесные гнезда" и "где главу подклонити".
4 ... архиерея Андрюшки...
5 Брынская вера - вера раскольников; в лесах Калужской губ. вокруг реки Брынь были раскольничьи скиты.
6 Г**
7 Сам глава их... сам не верит. - Вероятно, имеется в виду А. И. Герцен. См. примеч. 2.
8 - Приехавший во Флоренцию около 6 (18) марта И. С. Тургенев, уезжая, в письме В. П. Боткину, б. д. (от 15-25 марта 1858 г.), сообщил адрес Г., по которому тот жил, покинув дом Трубецких (см. письмо к Погодину от 9 февраля 1858 г., № 207): "Borgo SS. Apostoli. primo piano № 1169 - appartements meubles chez Santi Falossi" {Тургенев И. С. Поли. собр. соч. и писем в 28 тт. Письма. Т. 3. М.; Л., 1961. С. 203).
9
* реабилитация плоти (фр.).
** Вместо вычеркнутого: