273. Н. Н. СТРАХОВУ
19 января 1862. Оренбург
Оренбург. 1862 года. Яне. 19.
Не могу я на тебя пенять за твое долгое молчание - ибо знаю, что ты страшно занят, но все-таки не раз пошлешь тебе мысленно (--------------- )мать. Завтра отправляется посылка почти с концом статьи о Толстом и с строфами "Гарольда" до 78-й включительно
Ты спросишь, конечно, почему я не кончил всего на праздниках? Прилагаемая у сего афишка2 послужит тебе пояснением.
Курьезная вышла история с этими лекциями. Я хотел читать их в пользу "Литературного фонда", желая отплатить этому обществу за помощь, мне раз оказанную3. И точно, отплатил бы с процентами. Мои лекции собрали для здешних бедных 320 рублей серебром. Не знаю, принесут ли столько чтения, которые мы с Федоровым хотим теперь устроить в пользу Фонда. Дело в том, что здесь плохо понимают, что такое Литературный фонд. Генерал-губернатор4 просил меня (т. е. приказал) читать лекции в пользу бедных города Оренбурга.
Что тебе сказать о них? Идеи мои о Пушкине ты более или менее знаешь, -импровизаторская способность во мне как-то с летами укрепляется, - презрение мое ко всякой публике, не только к оренбургской, - чрезвычайно прочно. Стало быть, я достигал тех результатов, каких сам хотел. Первая лекция, направленная преимущественно против теоретиков, - а здесь как и везде, все, кто читают, их последователи, - привела в немалое недоумение. Вторая кончилась сильнейшими рукоплесканиями. В третьей защитою Пушкина как гражданина и народного поэта Я озлобил всех понимавших до мрачного молчания. В четвертой я спокойно ругался над поэзией "о Ваньке ражем" и о "купце, у коего украден был калач", обращаясь прямо к поколению, "которое ничего, кроме Некрасова, не читало", а кончил насмешками над учением о соединении луны с землею и пророчеством о победе Галилеянина, о торжестве царства Духа - опять при сильных рукоплесканиях. Что ни одной своей лекции я заранее не обдумывал - в этом едва ли ты усумнишься. Одно только и было мною заранее обдумано - заключение.
Народу было у меня постоянно много, но, конечно, было бы вдвое более, если б я объявил, что буду х(- -) показывать или слона приведу.
За лекциями воспоследовали, конечно, обычные почести, каковы суть зов на вечер и на обед к Безаку, который щеголял передо мною своей памятью, читая целые тирады из "Бахчисарайского фонтана" и "Онегина". Впрочем, он точно умный и простотою обхождения замечательный человек.
Для чего же я читал эти лекции? - вправе ты спросить наконец. А так! Во-первых - себя потешить излиянием любимых мыслей, во-вторых - убедиться на факте в силе теоретиков и во временном падении наших начал; в-третьих - мне это ни х(- -) не стоило, кроме двух пар перчаток.
Через полторы недели попечительница Комитета о бедных М-те Дандевиль спрашивала нашего инспектора, чем меня поблагодарить. Федоров вызвался отвечать за меня, что я не беру ни деньгами, ни вещами, а телом, да и то через жопу, а при в титьки.
Провинциальная жизнь, которую, наконец, я стал понимать, внушит мне, кажется, книгу вроде "Reisebilder"*5, под названием "Глушь". Подожду только весны, чтобы пережить годовой цикл этой жизни. Сюда войдут и заграничные мои странствия, и первое странствие мое по России, и жажда старых городов, и Волга, как она мне рисовалась, и Петербург издали, и любовь-ненависть к Москве - подавившей собою вольное развитие местностей, семихолмной, на крови выстроившейся Москве, - вся моя нравственная жизнь, может быть... В самом деле - хоть бы одну путную книгу написать, а то все начатые и неконченные курсы!
А что, кстати? Тебя заинтересовала как-то одна из моих идеек — о заявке нами нашей самостоятельности в науке в лице Надеждина, перевернувшего вверх дном Геродотову географию, Сенковского с его взглядами на ветхий мир Ниневии и проч. и древний мир старика Гомера, Хомякова с его новым пониманием средневековой истории?.. Ты бы читнул этих господ. Они дороги как допотопные заявки, а может быть, и более...
О, мой старый "Москвитянин" зеленого цвета, — "Москвитянин", в котором мы, тогда крепко общинно соединенные, так смело выставляли знамя самобытности и непосредственности, — о время пламенных верований, хотя и смутных — время жизни по душе и по сердцу... Боже мой! обновится ль когда юность моя "яко орля"!
Мрачна лежит теперь передо мною жизнь, почти что без значения. Гласность, свобода — все это, в сущности, для меня слова, слова, слова, бьющие только слух, слова вздорные, бессодержательные. Гласность бордельной "Искры", свобода "Русского вестника" или теоретиков... неужели ты в серьезные минуты самоуглубления веришь в эти штуки. "Едино есть на потребу", друг, и "иде же Дух Господень - ту свобода"...6 А где Он, Дух Господень?.. Увы! "Се зде Христос или инде!"7
Примечания
ИРЛИ. Р. II. Оп. 1. № 88. Л. 29-31 об.
Впервые опубликовано (с пропуском): Страхов I. Материалы. С. 291-293 (№ 121). Впервые полностью (но с купюрами нецензурных выражений): С. 488^192).
... с концом статьи о Толстом и с строфами "Гарольда" до 78-й включительно. - См. примеч. 19 к письму от 12 августа 1861 г. (№ 263) и примеч. 3 к письму от 12 декабря 1861 г. (№ 270).
2 В Воспоминаниях I (с. 488^89) напечатан текст афиши о публичных лекциях Г. о Пушкине, которые состоялись в Оренбурге 27 и 30 декабря 1861 г., 2 и 7 января 1862. г.
3 ... отплатить этому обществу за помощь, мне раз оказанную. -
4 Генерал-губернатор... - А. П. Безак.
5 ... "Reisebilder"... - Книга очерков Г. Гейне (1824).
6 ... "идежеДух Господень -ту свобода"... -2 Кор. 3. 17.
"Се зде Христос или инде!" -
* "Путевых картин" (нем.).