34. Н. В. ГОГОЛЮ
Вторая половина октября-первая половина ноября 1848. Москва
ПИСЬМА К Н. В. ГОГОЛЮ ПО ПОВОДУ ЕГО ПОСЛЕДНЕЙ КНИГИ
I
Простите меня, что я поднимаю вопрос, теперь уже старый, ибо в наше время с невероятною быстротою все новое делается уже старым, - но тем не менее далеко, далеко нерешенный вопрос о Вашей книге, наделавшей столько шуму, навлекшей на Вас столько неправых обвинений и, к сожалению, столько постыдных похвал Ваших прежних порицателей. За исключением немногих дельных отзывов (Шевырева, например1), все остальное, писанное о Вашей переписке с друзьями, отличается невероятною дикостью, поразительною чуждостью тем страшным духовным интересам, которые составляют ее содержание, или - добросовестным, но неистово-фанатическим противуположением. Не дивитесь, что я зову добросовестным это противуположение: напомню Вам о покойном Б**2 и о его письмах к Вам (не печатных). Этот человек понимал, хотя односторонне, но глубоко, Ваше значение в литературе, любил Вас с детским обожанием; представьте же себя на его месте: человек страдал действительными душевными недугами, болезненно воспитывал идеи в своей душе, мечтал разгадать пути гения сообразно с этими идеями - и вдруг - мечта его разбита вдребезги, обоготворенное им предстало ему в совершенно ином виде, лучшая опора его сокрушена. Не судите, да не судимы будете3: пожалейте об этой бедной, томившейся в узах страдания, мрака и скорби, но благородной, хотя и заблуждавшейся душе: не скажу - простите ее, ибо что такое человек, чтобы прощать?., негодование, злость и грусть, которые дышат в его письме к Вам, проистекали не из мутного источника; грех есть преступление закона, а не заблуждение в законе. Мир памяти страдавшего брата - слово мира и любви да произне-сется над этим бедным прахом! Я не сочувствовал ему никогда; но не осмелюсь вменить ему в вину его неистовых выходок в письме к Вам, на которые сами Вы, сколько я знаю, отвечали словом мира, любви и смирения. Совершенно иное чувство одушевляло других Ваших противников, за исключением некоторых, разумеется - то было раздражение мелочного самолюбьица, то было негодование на смелый глас вопиющего в пустыне, дерзнувший серьезно заговорить о значении жизни; то было озлобление не против Вас, а против самой Божьей правды, ея же мир не может прияти4: книга Ваша была здесь только поводом. Но вместе с тем эта книга стала Иудеем соблазн, Еллином — безумие5, разумея под Иудеями, книжниками и фарисеями - всех устарелых ханжей и лицемеров, которые, под прикрытием священных для человека слов, ловят в мутной воде рыбу, - а под Еллинами - наших смешных западников, отчаянных нововводителей. Соблазном стала эта книга, украшенная похвалами Булгарина и компании; безумием - представили ее те, которые не хотели видеть, как далека ее возвышенная искренность от этой грязи, от этого подлого пресмыкания, которое хотят нам выдать за любовь к отечеству и проч.
Тот, кто имеет честь писать к Вам эти строки, принялся читать Вашу книгу, находясь сам в болезненном душевном состоянии, - и притом принялся читать ее с предубеждением против нее. Два странных чувства обладали им сначала - глубокое, сознательное поклонение творцу "Мертвых душ" и, вместе с тем, невольное негодование, впрочем, скорее извне пришедшее, чем внутреннее. Скоро первое впечатление уступило, место серьезному, внутреннему процессу - процессу болезненному, тяжкому, где, может быть, принесено было на жертву много личного самолюбия; ибо почти все в книге Вашей оскорбительно для этого личного самолюбия - тяжело расставаться с тем, за что мы все, чада волнующегося века, держимся, как за доску спасения, с этими хотя и призрачными, но, тем не менее, блестящими опорами - Вы, вероятно, и сами знаете, как это тяжело. Но я думаю, что тот, кто был скептиком серьезно, не для виду только, - не остановится ни перед какою бездною - сомневаться, так сомневаться уж во всем, даже в самом сомнении - от этого-то, мне кажется, в скептицизме лежит зачаток веры, ибо для того, чтобы усумниться в самом себе, надобно поверить во что-нибудь выше себя. Остроумный, хотя и поверхностный Искандер сравнивает где-то последний, безвозвратный шаг мышления - с последним, отчаянным шагом игрока, который самого себя ставит на карту6 мышлением, ибо христианство есть альфа и омега миросозерцания... Но, я отбился от своего собственного нравственного процесса, который привожу я только в пояснение моих писем к Вам, а вовсе не потому, чтобы придавал ему какое-либо важное значение. Повторяю Вам - много и тяжело было передумано над Вашею книгою - и вероятно, не одним мною; я же лично, может быть, был приготовлен к ней моим собственным душевным настройством: не скрою от Вас и того, что несмотря на все негодование, навеянное на меня слухами о Вашей книге, меня лично неотразимо влекло к ней -именно то, что она всех почти привела в ярость, всех - даже людей, согласных, по-видимому, с Вами в основах мышления (как-то П(а)вл(о)ва7), - одно убеждение проходило со мною через все фазисы мышления, убеждение, что истина есть только то, что сознается немногими, несколькими, одним, может быть, что истина всегда гонима и всегда на стороне гонимого. Результатом всего этого была статья моя по поводу Вашей книги в "Моск(овском) городск(ом) листке"8; Вы, говорят, отозвались о ней благосклонно9 - благодарю Вас: но это была статья недосказанная, несмелая, ничего почти несказавшая; дорожу я в ней только ее основною мыслию и добросовестностью попытки: может быть, многие, кого я любил, с досадою отверг-нулись от меня из-за этой статьи, может быть, другие сочли ее желанием угодить господствующим началам - что нужды? Этою статьею я примирился с собой за всю свою прежнюю литературную деятельность - она была первым шагом к выполнению того, что: "обращаться с словом нужно честно"10. стремлением сочувствовать Гоголюп. Опреде-лительно там одно - это 2-й параграф, беглый анализ созданий великого поэта.
Долго носил я в себе мысль написать целую книгу по поводу Вашей книги, но остановила меня мысль, что этот комментарий ничего к ней не прибавит, что все же он, более или менее, будет носить на себе следы болезненности, что не мне раз решить все эти тяжкие вопросы, что дерзко выставить только вопросы же с своей стороны. Притом же - многое пало мне на сердце из этой книги, а в особенности слова: "Нужно подумать теперь о том всем нам, как на своем собственном месте сделать добро... Бог недаром повелел каждому быть на том месте, на котором он теперь стоит и т. д."12 - Не считаю себя призванным выходить из пределов того скромного круга деятельности, которым я ограничен. Но - мне хотелось бы беседовать с Вами о многом и о многих из тех вопросов, на которые навела меня Ваша книга; для Вас ли, для меня ли - из этого выйдет что-нибудь доброе. Разумеется, что письма эти не для печати, по крайней мере в той беспритязательной форме, в которой они будут к Вам писаны.
поклонник Вашего гения, А. Г.
Примечания
Печатается по авторской копии: РГБ. Ф. 74 (Н. В. Гоголь). К. 8. Ед. хр. 19.
Впервые опубликовано под заглавием «Письма к Н. В. Гоголю. По поводу его "Переписки с друзьями"» в "Русском архиве" (1907. № 10. С. 281-283). См. также Материалы. С. 110-113 (№ 11).
Датируется предположительно: письмо написано, очевидно, когда Гоголь уже был в Москве (приехал 14 октября 1848 г. и поселился у Погодина, судя по его дневнику - см. С. 380), и по непосредственной связи со вторым письмом Г. к Гоголю от 17 ноября 1848 г. (№ 35).
Происхождение авторской копии настоящего письма, а также копий двух последующих писем Г. к Гоголю (№ 35 и 36), - неизвестно (но то, что это - авторские списки, а не подлинники, доказывается авторским заглавием "Письма к Н. В. Гоголю по поводу его последней книги"; письма пронумерованы автором: I, II, III). Вряд ли эти копии были посланы Гоголю: в его архивный фонд они поступили лишь в 1930-х годах; возможно, что до этого они находились в каком-то частном собрании (шесть листов копий пронумерованы: 223-228, следовательно, они могли входить в какую-то объемистую папку рукописей). Можно предположить, что Г., по примеру Белинского, предполагал знакомить публику со своими письмами к Гоголю и готовил их к распространению в копиях.
Три письма Г. к Н. В. Гоголю развивают идеи, высказанные Г. в цикле статей "Гоголь и его последняя книга" (см. примеч. 8). Находясь в первой половине 1847 г. в Италии, Гоголь получил от СП. Шевырева эти статьи с восторженной оценкой книги "Выбранные места из переписки с друзьями" и вообще творчества Гоголя (он был кумиром Г. в 1840-х годах). В письме к Шевыреву от 25 мая 1847 г. н. ст. Гоголь сочувственно отозвался о Г.: "Он, без сомнения, юноша очень благородной души и прекрасных стремлений. Временный гегелизм пройдет, и он станет ближе к тому источнику, откуда черплется истина" (Гоголь Н. В. —315; под "истиной" подразумеваются христианские заветы). Неизвестно, был ли Гоголь к этому времени лично знаком с Г.; документально удостоверена лишь встреча, которая произошла 15 октября 1849 г. в доме М. П. Погодина (зафиксирована в дневнике последнего - Б X. С. 326).
В начале 1850-х годов, когда кумиром Г. стал А. Н. Островский, отношение Г. к Гоголю и его творчеству сделалось более прохладным, а во второй половине 1850-х годов даже враждебным, по крайней мере, по отношению к Гоголю-человеку (Г. стал отрицательно отзываться о его нравственных качествах: эгоизм, учительный тон и т. п.).
1 ... Шевырева, например... - Имеется в виду рецензия СП. Шевырева "Выбранные места из переписки с друзьями Н. Гоголя" (Москвитянин. 1848. № 1. Отд. П. С. 1-29).
2 В. Г. Белинском.
3 Не судите, да не судимы будете... - Из Евангелия от Мф. 7. 1.
4 ... ея же мир не может прияти... - "Дух истины, его же мир не может прияти" (Иоан. 14. 17).
5 ... Иудеем соблазн. Еллином - безумие... - Ср.: "иудеем убе соблазн, еллином же безумие" (1 Кор. 1. 23).
6 ... Искандер сравнивает где-то последний... шаг мышления - с... шагом игрока, который самого себя ставит на карту. "Буддизм в науке" из цикла "Дилетантизм в науке" (Герцен А. И. Собр. соч. в 30 тт., М., 1954. Т. III. С. 68).
7 ... как-то П(а)вл(о)ва... - Н. Ф. Павлов опубликовал три "открытых" письма к Гоголю: Московские ведомости. 1847. 6 и 29 марта; 17 апреля. Перепечатаны: Современник. 1847. №5,8.
8 "Московском) городск(рм) листке... - Статья "Гоголь и его последняя книга" опубликована в четырех номерах "Московского городского листка": 1847. 10 марта. С. 225-226; 17 марта. С. 249-250; 18 марта. С. 254; 19 марта. С. 255-256.
9 ... Вы, говорят, отозвались о ней благосклонно... - См. письмо Гоголя к СП. Шевыреву от 25 мая 1847 г. (н. ст.) (Гоголь Н. В.
10 ..."обращаться с словом нужно честно"... - Цитата из книги "Выбранные места из переписки с друзьями" (Гоголь Н. В. Поли. собр. соч. Т. 8. С. 231).
11 - В статье Шевырева (см. примеч. 1), с. 2.
12 ..."Нужно подумать... Бог недаром повелел каждому быть на том месте, на котором он теперь стоит и т. д." - "Выбранные места из переписки с друзьями" Поли. собр. соч. Т. 8. С. 225).