Поиск по творчеству и критике
Cлово "1975"
Входимость: 3. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 99кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 93кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 115кб.
Входимость: 1. Размер: 67кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 22кб.
Часть текста: весь под веяниями той эпохи, и начал печатать напряженнейшие стихотворения, которые, однако, очень интересовали Белинского, чем ерундистее были. В 1845 году они изданы книжкою. Отзыв Белинского. {1} В 1846 г. я редактировал "Пантеон" и - со всем увлечением и азартом городил в стихах и повестях ерундищу непроходимую. Но за то свою - не кружка. В 1847 году поэтому за первый свой честный труд, за "Антигону", я был обруган Белинским {2} хуже всякого школьника. Я уехал в Москву - и там нес азарт в "Городском листке" - но опять-таки свой азарт - и был руган. Вышла странная книга Гоголя, {3} и рука у меня не поднялась на странную книгу, проповедовавшую, что "с словом надо обращаться честно". Вышла моя статья в "Листке", и я был оплеван буквально [подлецом] именем подлеца, Герценом и его кружком. В 1848 и 1849 году я предпочел заниматься, пока можно было, в поте лица - работой переводов в "Московских ведомостях". {4} В 1850 году - послал, не надеясь, что она будет принята, - статью о Фете. {5} Приняли. Я стал писать туда...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: страстный любитель цветов и растений, да очень молодая гостья. Еще утром, проходя чрез биллиардную, я заметил, что единственный бутон белого кактуса (cactus grandiflora), цветущего раз в год, готовится к расцвету. -- Сегодня в шесть часов вечера, -- сказал я домашним, -- наш кактус начнет распускаться. Если мы хотим наблюдать за его расцветом, кончающимся увяданием пополуночи, то надо его снести в столовую. При конце обеда часы стали звонко выбивать шесть, и, словно вторя дрожанию колокольчика, золотистые концы наружных лепестков бутона начали тоже вздрагивать, привлекая наше внимание. -- Как вы хорошо сделали, -- умеряя свой голос, словно боясь запугать распускающийся цветок, сказал Иванов, -- что послушались меня и убрали бедного индийца подальше от рук садовника. Он бы и его залил, как залил его старого отца. Он не может помириться с мыслию, чтобы растение могло жить без усердной поливки. Пока пили кофе, золотистые лепестки настолько раздвинулись, что позволяли видеть посреди своего венца нижние края белоснежной туники, словно сотканной руками фей для своей царицы. -- Верно, он вполне распустится еще не скоро? -- спросила молодая...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: исключениями домашних подробностей) - не шутя, - я даже просил бы у Вас позволения на это: теперь в подобных вещах нуждаются газеты и журналы, тем более что Вы (говорю Вам, право, не как дяде, а как постороннему человеку) владеете способностью писать необыкновенно просто и живо. Пишите больше, больше и больше... Но, Боже мой, до какой степени я погрузился в письменность, так самому даже сейчас смешно сделалось - пишешь к человеку, которого любишь - и о чем же? о литературной спекуляции! !! А между тем, я открыл в себе, что я к Вам очень серьезно привязан - Вы не можете представить, как часто встает передо мною мое детство и как много в этом детстве являетесь Вы, Ваши приезды, две или три недели жизни с Вами в Аринках 3 , когда Вы начинали было довольно успешно делать из меня настоящего человека, Ваши постоянно благородные правила и проч. и проч. Ну да что об этом говорить. В настоящем случае я Вам завидую искренне, завидую и в том, что Вы честно служите общему делу, и в том, что Вы купили себе ценою этого служения живую (а не мою мертвую, мыслительную) веру: даже молиться про Вас как-то странно холодной молитвой шаткой мысли: помяните уж скорее Вы нас грешных в живой молитве души! Но я знаю, что мы еще увидимся: я как-то твердо убежден, что Бог недаром послал Вас туда. У Ваших я часто, в последнее время почти ежедневно. За это благодарить меня не за что, ибо Вы знаете, что кроме отца у меня дома нет ничего, что бы меня...
Входимость: 1. Размер: 99кб.
Часть текста: воспоминаний, страстных исповедных дневников и писем, романтических рассказов, художественных очерков. Собранное вместе, его прозаическое наследие создает представление о талантливом художнике, включившем в свой метод и стиль достижения великих предшественников и современников на поприще литературы, но всегда остававшемся оригинальным, ни на кого не похожим. Самым характерным свойством григорьевской прозы является ее автобиографичность. Разумеется, воспоминания, дневники, исповеди автобиографичны по жанру и по сути, но и обычные рассказы Григорьева имеют глубоко личный, автобиографический характер. Здесь наблюдается явная аналогия с его поэзией: ведь большинство стихотворений поэта — как бы маленькие дневники и исповеди, а циклы стихотворений представляют собой своеобразные сюжетные эпизоды из реальной жизни автора, вплоть до прямой имитации ежедневных записей: таков цикл «Дневник любви и молитвы» («имитация» потому, что — сразу же оговоримся — не следует полностью отождествлять художественные произведения даже такого субъективного писателя, как Григорьев, с реальной биографией художника). Автобиографические мотивы вторгаются даже в критические статьи Григорьева. Не говорим уже об очень частых «лирических» отступлениях в статьях относительно личного пристрастия к тем или...
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: В. С. М <ежевичу> I Я приехал в *** на рассвете, усталый, разбитый ухабистою дорогой, измученный бессоницею, больной. Провести целую ночь под дождем проливным, можешь себе представить, как это приятно; я благодарил судьбу, что в городе оказалась довольно порядочная гостиница, где мне дали сколько-нибудь чистый нумер, сколько-нибудь чистую постель и прочая; я тотчас же лег и проспал семь часов сряду каким-то летаргическим, болезненно-бесчувственным сном, что - надобно тебе сказать - всегда для меня очень приятно. Еще и в Москве я часто, бывало, проводил ночи не смыкая глаз, для того только, чтобы доставить себе удовольствие спать утром самым эксцентрическим сном; ты знаешь, я вовсе неприхотлив в моих вкусах, вовсе не гастроном, нисколько не знаю толку в вине и даже, к величайшему ужасу порядочных людей, совершенно не привязан к комфорту, но - в отношении ко сну - я прихотлив, разборчив, как слишком немногие, и могу сказать, что во сне я знаю толк почти столько же, сколько в женщинах, потому что, apres tout, {в конце концов (франц.).} только две эти вещи я и люблю на свете: было время - славное, право, время, - ...
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Часть текста: без начала, без конца и без морали I ЧЕЛОВЕК ЭПОХИ Раз как-то, в начале или в конце мая прошлого года, не помню, право, но знаю только с достоверностию, что это было в мае, в один из редких в Петербурге светлых майских дней, и притом утром, - я сидел у окна в кондитерской Вольфа {1} и занимался изысканием средств, как бы можно было вовсе не заниматься ничем на свете; к величайшему сожалению, все, что было у меня перед глазами, слишком живо напоминало мне об отдаленности блаженного состояния человечества: и движущиеся волны чиновного люда на Невском, и длинные физиономии людей, сидевших подле меня, и как я же, не имевших положительного занятия и соответствующего ранга, но видимо желавших пополнить этот недостаток самовольным углублением в европейские сплетни. Скиф и вандал, вовсе чуждый политике, я покушался часто принудить себя прочесть хотя лист "Times" или "Presse", но - увы! - оставался всегда при одном покушении; со мной сжилась как-то ненависть к цивилизации, и в этом отношении учение Фурье {2} пало мне глубоко на душу, очень понятно поэтому, что я начинал скучать невыносимо; и убедившись окончательно в невозможности ничего-неделания, я стал придумывать, как бы заняться чем-нибудь; но день, неумолимо длинный день представал мне во всем своем ужасающем однообразии... Идти куда-нибудь было бы совершенно бесполезно, людей в Петербурге до...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: СОКРАЩЕНИЙ Б Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина: В 22 т. СПб., 1888-1907. Воспоминания I Григорьев Аполлон. Воспоминания / Под ред. Р. В. Иванова-Разумника. "Памятники литературного быта". М.; Л., "Academia", 1930. Воспоминания II Григорьев Аполлон . Воспоминания / Изд. подготовил Б. Ф. Егоров. М., "Наука", 1988. ("Литературные памятники"). ГИМ Государственный исторический музей. Отдел письменных источников (Москва). ГМТ Государственный музей Л. Н. Толстого. Отдел рукописей (Москва). Избр. произв. Григорьев Аполлон. Избранные произведения / Под ред. П. П. Громова и Б. О. Костелянца. Л., 1959. "Библиотека поэта" (Большая серия). ИРЛИ Отдел рукописей Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук (Санкт-Петербург). Летописи Письма к А. В. Дружинину (1850-1863) / Ред. и комментарий П. С. Попова. (Гос. литературный музей. Летописи, кн. 9.) М., 1948. ЛН "Литературное наследство" Материалы Аполлон Александрович Григорьев. Материалы для биографии / Под ред. В. Н....
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: произведения "Мои литературные и нравственные скитальчества" были впервые напечатаны по сохранившимся автографам "Листки из рукописи скитающегося софиста", "Краткий послужной список..." (ранее воспроизводился в сокращении) письма Григорьева. Архив Григорьева не сохранился, до нас дошли лишь единичные рукописи; некоторые адресаты сберегли письма Григорьева к ним. В. Н. Княжнин, подготовивший Материалы, к сожалению, небрежно отнесся к публикации рукописей, воспроизвел их с ошибками; комментарии к тексту были очень неполными. Наиболее авторитетное научное издание - Псс; единственный вышедший том (из предполагавшихся двенадцати) содержит из интересующей нас области лишь основное мемуарное произведение Григорьева и обстоятельные примечания к нему. Р. В. Иванов-Разумник, составитель Воспоминаний, расширил круг текстов, включил почти все автобиографические произведения писателя, но тоже проявил небрежность: допустил ошибки и пропуски в текстах, комментировал их весьма выборочно. Тексты настоящего издания печатаются или по прижизненным журнальным публикациям, или по рукописям-автографам (совпадений нет: все сохранившиеся автографы публиковались посмертно), с исправлением явных опечаток и описок...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: лишь в XX в., по истечении 50-летнего срока со смерти автора (до этого наследники были, по дореволюционным законам, владельцами сочинений покойного, и издавать можно было только с их согласия и с учетом их требований). Но большинство этих изданий, особенно книжечки в серии "Универсальная библиотека" 1915-1916 гг., носило не научный, а коммерческий характер и только добавило число искажений текста. Лишь Материалы (здесь и далее при сокращенных ссылках см. "Список условных сокращений") - первое научное издание, где помимо основного мемуарной произведения "Мои литературные и нравственные скитальчества" были впервые напечатаны по сохранившимся автографам "Листки из рукописи скитающегося софиста", "Краткий послужной список..." (ранее воспроизводился в сокращении) письма Григорьева. Архив Григорьева не сохранился, до нас дошли лишь единичные рукописи; некоторые адресаты сберегли письма Григорьева к ним. В. Н. Княжнин, подготовивший Материалы, к сожалению, небрежно отнесся к публикации рукописей, воспроизвел их с ошибками; комментарии к тексту были очень неполными. Наиболее авторитетное научное издание - Псс; единственный вышедший том (из предполагавшихся двенадцати) содержит из интересующей нас области лишь основное мемуарное произведение Григорьева и обстоятельные примечания к нему. Р. В. Иванов-Разумник, составитель Воспоминаний, расширил круг текстов, включил почти все автобиографические произведения писателя, но тоже проявил небрежность: допустил ошибки и пропуски в текстах, комментировал их весьма выборочно. Тексты настоящего издания печатаются или по прижизненным журнальным публикациям, или по...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: слышу я, глухой Иван вскочил с громом с залавка передней: сейчас, значит, самовар поставят. И я подаю знаки жизни. Младшая нянька моя, ибо старшая давно уже перешла в звание кухарки, обувает меня, одевает (а обували и одевали меня лег чуть не до тринадцати, пока наконец не застыдил меня дядя, о котором будет речь впереди). {1} Я иду к отцу здороваться, прочтя, разумеется, наперед молитвы, по-русски и по-латыни, по какому-то латинскому букварю. Затем наливается мне отцом большущая чашка чаю, в которую кладется такое огромное количество сахара, что и теперь тошнит при одном воспоминании, а тогда не тошнило. Отец по обыкновению молчалив, пока не напился чаю; затем начинает чем-нибудь дразнить меня, если в духе, и посылает чай Сергею Иванычу, приказывая будить его хорошенько; наконец, делает мне чай на целый день до вечера, ибо меня, как дитя дворянское и нежное, поили почему-то чаем, как теленка молоком... Я весел или не весел, смотря по тому, жаловался ли на меня накануне вечером Сергей Иваныч или не жаловался, что, впрочем, было всегда делом чистой случайности и расположения духа наставника, зависевшего более или менее от удачи или неудачи сердечных дел, ибо жаловаться на меня было всегда за что. Не весел я, впрочем, - если только не весел - вовсе не потому, чтобы отца боялся; его я точно боялся, до запуганности в редкие минуты его вспыльчивых припадков, которые могли обрушиться точно так же случайно и в одинаковой степени на меня, как и на кучера Василья, - но он сорвет сердце на ком-нибудь, да и дело с концом, на другой день ни о чем уже и помину нет, но мать - мать будет неумолчно и ядовито точить во все долгое время ее чая и не менее...