Поиск по творчеству и критике
Cлово "RUE"
Входимость: 2. Размер: 331кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 331кб.
Часть текста: новое произведение Тургенева -- и помнится так же, оба в одно время почувствовали необходимость передать друг другу впечатления от повести автора, которому равно горячо сочувствуем. Оказалось так много сходства в наших впечатлениях, что я по всему праву даю моей критической статье форму писем к вам. Это, во-первых, избавляет от необходимости -- почему впрочем считается это необходимостью? -- излагать содержание повести, известное вероятно всему читающему русскому миру; во-вторых, от казенной манеры начинать -- так или в подобном роде,-- что талант Тургенева давно принадлежит к числу талантов, наиболее любимых публикою и проч. и проч... Когда талант какого-либо писателя горячо любит и высоко ценит критик,-- подобный прием ему особенно противен. Тут может быть возникнет сейчас же вопрос: имеет ли право критик говорить о таланте, который он горячо любит и высоко ценит, не перестает ли он быть м отношении к такому таланту критиком, т. е. лицом судящим, взвешивающим, оценивающим, указывающим недостатки и промахи? Такой вопрос конечно может возникнуть только в кружках, ничего не питавших кроме критических статей гг....
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: раз благодарю тебя за твои письма... Помнишь ли, ты говорил мне, что ты скоро выйдешь из моей памяти... Ты говорил это в желчную, эгоистическую минуту, не веря сам себе. Как будто ты сам не знаешь своей сил!ы над твоим творением. Да! я - твое творение, с гордостию скажу я, что я твое творение, что вся лучшая половина моего бытия создана твоим влиянием да, может быть, еще влиянием женщины 2 , которое ты же предвозвестил мне. И меня не оставило твое магнетическое воздействие, ты так же со мною, как со мною и с тобою Христос; знаешь ли ты, что я считаю обязанностию давать тебе отчет в моей жизни, что твоего голоса боюсь я, как голоса Божьего суда, каждая мерзость становится мне еще тяжелее, когда я подумаю, что тебя оскорбит она... Прости мне эти глупости, брат мой, но это так, перед Богом так, и в загробной жизни это для тебя будет ясно... Видишь ли - я все тот же, все тот же, то же радует, то же волнует и мучит меня... А ты далеко, далеко... Но слава Богу! ты здоров, ты даже весел; о, ради Бога, не умирай там, ради Бога, будь здоров и весел. Будь все таков же - но к чему это желание? Бог и Его святые Ангелы охранят твою светлую природу... Да! то, что тььпишешь мне о парижском католицизме, меня подрало морозом по коже: я не знаю Равиньяна, даже по слуху не знаю - но я не встречал ничего выше учения Ботена, и никто не производил на меня такого глубокого и примирительного действия. Надобно тебе сказать, что я с...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: не мог уже видеть даже моей прислужницы квартирной, с(ин)ьоры Линды, хоть она была и грязна, и нехороша. Теоретическое православие простиралось во мне до соблюдения всяких постов и проч. Внутри меня, собственно, жило уже другое - и какими софизмами это другое согласовалось в голове с обрядовой религиозностью - понять весьма трудно простому смыслу, но очень легко - смыслу, искушенному всякими доктринами. В разговорах с замечательно восприимчивым субъектом, флорентийским попом 3 , и с одной благородной, серьезной женщиной 4 - диалектика увлекала меня в дерзкую последовательность мысли, в сомнение, к которому из 747 Х 1 2 расколов православия (у comptant 1* и раскол официальный) принадлежу я убеждением: оказывалось ясно как день, что под православием разумею я сам для себя просто известное, стихийно-историческое начало, которому суждено еще жить и дать новые формы жизни, искусства, в противуположность другому, уже отжившему и давшему свой мир, свой цвет началу - католицизму. Что это начало, на почве славянства, и преимущественно великорусского славянства, с широтою его нравственного захвата -должно обновить мир - вот что стало для меня уже не смутным, а простым верованием - перед которым верования официальной церкви иже о Христе жандармству-ющих стали мне положительно скверны (тем более, что у меня вертится перед глазами такой милый экземпляр их, как Бецкий - этот пакостный экстракт холопствующей, шпионничающей и надувающей церкви) - верования же социалистов, которых живой же экземпляр судьба мне послала в лице благороднейшего, возвышенного старого ребенка изгнанника Демостена Оливье, - ребяческими и теоретически жалкими. Шеллингизм (старый и новый, он ведь все - один) проникал меня...