Поиск по творчеству и критике
Cлово "1999"
Входимость: 2. Размер: 87кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 87кб.
Часть текста: если их выстроить хронологически, идёт от Л. Гроссмана. В своей статье "Основатель новой критики" Гроссман, между прочим, пишет: "Органическая теория в том виде, в каком обосновал её Григорьев, была первой попыткой у нас цельной философской системы литературной критики. Этот первый опыт оказался таким значительным, что до сих пор он является "едва ли не лучшим критическим каноном"[i]. Отношение "Григорьев - Бергсон" видится Гроссману отношением идентичности. "Ученик Шеллинга, Аполлон Григорьев был бергсонианцем avant la lettre, и если бы мы хотели составить канон правил и литературной критики по учению знаменитого философа, мы бы лучше всего разрешили бы эту задачу, обратившись к забытым страницам непризнанного критика "Москвитянина". В них поистине заключён полный декалог новой критики"[ii]. В 1916 г., то есть через два года после Гроссмана, А. А. Блок, видевший в творчестве Григорьева исключительно важный культуростроительный ориентир русской жизни, "единственный мост" между современностью и пушкинской гармонией, явно не принял формы, в которой Гроссман высказал похвалу Григорьеву-критику. "Не знаю, много ли это для русского мыслителя - "предвосхитить Бергсона и Зиммеля"; только в устах автора статьи это - большая похвала"[iii]. Тем не менее ту же самую "гроссмановскую" формулу "бергсонианца до Бергсона" применительно к Григорьеву мы встречаем в статье французского автора С. Лафит[iv]. Как видим, точка зрения, полагающая отношение "Григорьев - Бергсон" лишь отношением исторического предвосхищения зрелости к самой зрелости, вызывает сдержанное, холодное, но явное сопротивление Блока. Чтобы определиться в виду этих позиций нам предстоит выявить подразумеваемые в приведённых суждениях литературно-критические и эстетические...
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Часть текста: с искусством, и «критику искусства», то есть сами размышления об искусстве. В этом заключается, несомненно, вполне сознательный переход Григорьева на новый уровень рефлексии, уровень собственно философский, ибо философия есть только там, где «мысль сама себя мыслит», как отмечал Страхова в статье «Главная черта мышления» {209}, напечатанной всего через два года после смерти Григорьева[1]. Вполне в духе своего покойного друга Страхов пишет далее в той же статье: «Мысль есть свет, при помощи которого можно видеть не только другие предметы, но и самый этот свет, самую мысль» {210}. Пониманием того, что человеческое мышление есть свет, который озаряет всё живое , пронизано, как уже отмечалось, всё творчество Аполлона Григорьева, а статья о критическом взгляде на критику – в особенности, так как свет критической мысли озаряет здесь именно самого себя, не теряя из виду и созданий подлинного искусства. Можно уверенно сказать, что Ап. Григорьев и вслед за ним Н. Н. Страхов были первыми русскими мыслителями , которые твердо отстаивали достоинство человеческой мысли , задав тем самым один из лейтмотивов русской классической философии[2]. Это достоинство весьма смутно представляли старшие славянофилы, а так называемая «русская религиозная философия» уже категорически отрицала, используя жупел «рационализма». Тем же жупелом, утратившим последние остатки оригинальности, усердно пользуются и нынешние апологеты «православной философии», наивно полагая, что нападки на «рационализм», на «человеческое, слишком человеческое» мышление отличают их от современных западных философов....
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: Получив домашнее воспитание, Григорьев поступил на юридический факультет московского университета, где слушал лекции Т. Н. Грановского, М. П. Погодина, С. П. Шевырева. Его товарищами по университету были А. А. Фет (снимавший комнату в доме Григорьевых), Я. П. Полонский, С. М. Соловьев. Григорьев «был примерным студентом» (Б. Ф. Егоров) и по окончании учебы некоторое время заведовал университетской библиотекой, но в 1844 г. перебрался в Петербург, где целиком посвятил себя литературе («служба убивает» - из письма М. П. Погодину). Еще с 1843 г. Григорьев начал печатать стихи в «Москвитянине», а в 1846 г. в Петербурге вышла тиражом 50 экземпляров его первая (и единственная прижизненная) книга «Стихотворения», на которую откликнулся В. Г. Белинский, назвав автора «певцом собственных страданий». В начале 1847 г. Григорьев возвращается в Москву и вскоре женится на Лидии Корш (сестре Антонины); брак оказался крайне неудачным, несмотря на рождение двух сыновей. В том же году в газете «Московский городской листок» появляется «первая серьезная критическая статья Григорьева» под названием «Гоголь и его последняя книга» (речь идет, как нетрудно догадаться, о «Выбранных местах из переписки с друзьями»)[17]. Начиная с 1848 г. Григорьев преподавал законоведение в ряде учебных...
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: мысли, а не баловство одно) суть плоть и кровь наша, суть наши чувства, вымучившиеся до формул и определений. Немногие в этом сознаются, ибо и немногие имеют счастье или несчастье рождать из себя собственные, а не чужие мысли» {38}. Не удивлюсь, если читателя несколько покоробило слово «вымучившиеся», и захотелось заменить его, например, более привычным словом «выстраданные». Но Григорьев не случайно подчеркнул это слово – оно самое точное . Речь идет не просто о том, что любая мысль («мысль вообще») восходит к тому или иному чувству[29], но и о том, что мысль – это чувство, которое обрело форму и определенность , причем обрело благодаря напряженной творческой деятельности – даже творческим мукам – самого чувствующего и мыслящего человека. В этом смысле творческий акт мыслителя подобен творческому акту художника, который ведь тоже сообщает форму и определенность бесформенному и неопределенному[30]. Мыслитель и художник являются творцами в равной степени – это убеждение составляет краеугольный камень «органической критики». Приведенный выше отрывок из письма Григорьева важен, конечно, не только сам по себе; в нем нашел свое концентрированное выражение тот взгляд на природу мышления , который был высказан в целом ряде его статей. Например, в статье «После “Грозы” Островского» Григорьев отмечает свое неприятие «умственной лени, лени мыслить и следить за развитием чужой мысли» и далее пишет: «Сжатые формы философского изложения – разумеется, там, где они нужны – заменяют собою целые страницы резонёрства, хотя, конечно, требуют от читателя самомышления, вовсе резонёрством не требуемого» {39}. Мы видим, что противоположностью настоящего, самостоятельного мышления, или самомышления , является для Григорьева резонёрство...
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Часть текста: Н. Островскому §2. 5. «Коренное русское миросозерцание» и отечественная словесность. От Н. В. Гоголя к А. Н. Островскому. «Литература была всё и одно в области духа. Литературные симпатии были вместе и общественными и нравственными симпатиями, равно как и антипатии» {87}. Так писал Григорьев в 1861 г., говоря об «эпохе» 1830-40-х годов. Напомню, кстати, что словосочетание «всё и одно» соответствует древнегреческому выражению hen kai pan, которое появилось в элейской философии, затем перешло в неоплатонизм, чтобы добраться, по гностическим и теософским лабиринтам, до германской философии, приняв там вид термина Alleinheit , то есть «всеединство»[56]. Но это, как говорится, к слову. Интереснее и важнее другое. В приведенных словах Григорьева нетрудно уловить нотку легкой иронии по отношению к тем завышенным ожиданиям, которые вызывала художественная литература в годы его молодости. Вполне естественно, что и сам Григорьев подошел к отечественной словесности с подобными ожиданиями, которые выразились в его первой значительной статье, увидевшей свет в 1847 г. и посвященной «Выбранным местам из переписки с друзьями», а вскоре дополненной, как уже отмечалось, тремя письмами лично к Гоголю. Вместе с тем, эта статья и эти письма стали первой вехой на пути к более глубокому пониманию настоящего значения художественного слова (и шире – искусства) в национальной культуре. Вот одна (но не единственная) причина, по которой к «гоголевскому» началу литературно-критической деятельности Григорьева следует присмотреться ближе. Прежде всего, Григорьев совершенно не согласен с тем, что автор «Выбранных мест» якобы изменил своим художественным творениям (в чем его обвиняли с самых разных сторон, например, Белинский и Константин Аксаков). Григорьев пишет:...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: Аполлон Александрович ГРИГОРЬЕВ АПОЛЛОН АЛЕКСАНДРОВИЧ (16[28]. 07. 1822—25. 09 [7. 10]. 1864), ПОЭТ, ЛИТЕРАТУРНЫЙ И ТЕАТРАЛЬНЫЙ КРИТИК ГРИГОРЬЕВ Аполлон Александрович (16[28]. 07. 1822—25. 09 [7. 10]. 1864), поэт, литературный и театральный критик. Предки из духовенства и крестьянства. Вырос в Замоскворечье в патриархальной семье. Закончил юридический факультет Московского университета (1842). Университетскими товарищами были А. А. Фет и Я. П. Полонский. «Оказалось, — вспоминал Фет, — что Аполлон Григорьев, невзирая на примерное рвение к наукам, подобно мне, заразился страстью к стихотворству, и мы каждое свидание передавали друг другу вновь написанное стихотворение». Первые стихи Григорьева опубликованы в 1843 в «Москвитянине» М. П. Погодина. Первая книга стихов вышла в 1846 в Петербурге. К этому времени относятся и ранние, т. н. «масонские» повести Григорьева. В дневнике Погодина сохранилась запись 1844 о своих недавних студентах и молодых авторах «Москвитянина»: «Были Григорьев и Фет. В ужасной пустоте вращаются молодые люди. Отчаянное безверие». В 1844—47 Григорьев проходит через искус безверия и увлечения масонскими идеями, но его автобиографический герой, прозревая, убивает своего соблазнителя. Это свидетельствует о том, что Григорьев вырвался из умственной кабалы. В 1847 он публикует рецензию на «Выбранные места из переписки с друзьями», оказавшись одним из немногих, кто встретил книгу Н. В. Гоголя не с негодованием и бешенством. Гоголь, получив от С. П. Шевырева этот отзыв в...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: депрессивный алкоголик, оказавший важнейшее влияние на Ф. М. Достоевского. Разночинец-консерватор. Жизнь и творчество Детство (1822–1838) Аполлон Григорьев был незаконнорожденным сыном титулярного советника и дочери крепостного кучера. В силу этого над мальчиком висела реальная угроза быть зачисленным в крепостные. Перепуганные родители сразу отдали его в московский Сиротский дом 1 – всех, кто попадал туда, записывали в мещанство. Но Аполлон пробыл там недолго: через полгода, после венчания родителей, он вернулся домой. Однако так и остался мещанином, пока не получил личного дворянства в 1850 году, по выслуге лет. Клеймо простолюдина не давало покоя Григорьеву на протяжении всей юности. С малых лет главной чертой характера Аполлона была чрезмерная чувствительность и впечатлительность. Он жил не рассудком и не здравым смыслом – все свои суждения Григорьев выносил на основании субъективного принятия или отвержения, никогда не опираясь на логику и объективность. Именно эта тотальная субъективность и является причиной непонимания Григорьева и современниками, и потомками. В детстве характер мальчика дал себя знать через необъяснимую тягу к чудесному и мистическому. Его окружали и питали суеверия и предания дворовых, он долго был под впечатлением рассказов старого деда, дальнего родственника, живущего в мезонине их дома в Замоскворечье, который только и делал, что читал священные книги и рассказывал с полной верой истории о мертвецах и колдунах. Поэтому же Аполлона рано увлек Гофман. Вот это фантастическое настроение было самым дорогим во всей его жизни. Он всегда стремился снова и снова испытать «это сладко–мирительное, болезненно дразнящее настройство, эту чуткость к фантастическому, эту близость иного странного мира» 2 . По темпераменту ...