Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Э"

1. Григорьев А. А. - Протопоповой Е. С., 26 января (7 февраля) 1858 г.

Входимость: 2. Размер: 8кб.

Часть текста: чтобы Вы поняли цвет и запах моего ощущения, начну дело издалека... Вы знаете отчасти мою домашнюю обстановку. Надобно Вам сказать, что вот целую неделю княгиня лается, как цепная собака, на домашних с утра до поздней ночи - и хотя на меня эти gentillesses* не простираются, но обязанный с ними пить чай и обедать, я дошел до самого милого состояния. В этом-то милом состоянии, поддерживаемом звуками гитары, мотивом венгерки и т. п. - вышел я вчера на первое Корсо... Расстройство нерв дошло у меня до того, что я готов был плакать, что со мной бывает редко. Когда на площади Санта Кроче показались два-три экипажа с масками да пробежала с неистовым криком толпа мальчишек за каким-то арлекином, когда потом целые улицы даже покрылись масками и экипажами до самого Собора - мне все это показалось как-то мизерным и вовсе не поэтическим. Не шутя! У меня рисовалась наша Масляница - наш добрый, умный и широкий народ с загулами, запоями, колоссальным распутством. В памяти моей оживала зимняя вьюга, Новинское, остроумие разговора фабричных с паяцами, самокаты, песни моей родины, - погребки, в которых мы с Евгением проводили ночи, он в пьянстве и разврате, я - в песнях и разврате - и я был прав. Во всем этом ужасном безобразии даровитого и могучего, свежего племени - гораздо больше живого и увлекающего, чем в последних судорогах отжившей жизни. Мне представлялись летние монастырские праздники моей великой, поэтической и вместе...

2. Широкова Елена: Аполлон Александрович Григорьев

Входимость: 3. Размер: 56кб.

Часть текста: всё»… Аполлон Григорьев Между тем, во второй половине XIX века, когда жили и творили такие столпы отечественной литературы, как И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, имя Аполлона Григорьева было настолько популярно, что стало нарицательным. Его критические статьи и публикации в «толстых» журналах вызывали острую полемику в литературных кругах того времени, а пьяные дебоши и беспорядочный образ жизни, который вёл литератор, лишь добавляли ему скандальной славы «маргинала» в глазах образованного общества. По воспоминаниям современников, Григорьев был яркой личностью, человеком, фанатически преданным искусству, неутомимым в нравственных и умственных исканиях, но, как это часто бывает с людьми духовно одарёнными, в житейских делах он проявлял крайнюю беспорядочность и беспомощность. Не сумел, подобно многим менее талантливым, но более удачливым собратьям по перу, проложить себе путь к славе, расталкивая локтями злопыхателей и конкурентов; не смог приспособиться, жить, «как все», хоть как-то упорядочив свой бесшабашный образ жизни. По предположению исследователей, некоторые черты реальной биографии Григорьева отразились в «Дворянском гнезде» И. С. Тургенева (семейная история Г.), психологический тип личности и бытовой облик - в образах Мити Карамазова («романтический безудерж» героя...

3. Белинский и отрицательный взгляд в литературе (старая орфография)

Входимость: 1. Размер: 96кб.

Часть текста: пятнадцать летъ назадъ и даже менее думали более или менее все мы, -- исключая разумеется немногихъ сторонниковъ славянофильства. Петръ Великiй есть величайшее явленiе не нашей только исторiи, но и исторiи всего человечества; онъ божество, воззвавшее насъ къ жизни, вдунувшее душу живую въ колоссальное, но поверженное въ смертную дремоту тело древней Россiи... (Соч. Белинскаго, томъ IV. стран. 333). Нетъ, безъ Петра Великаго, для Россiи не было никакой возможности естественнаго сближенiя съ Европою. Повторяемъ: Петру некогда было медлить и выжидать. Какъ прозорливый кормчiй, онъ во время тишины предузналъ ужасную бурю и велелъ своему экипажу не щадить ни трудовъ, ни здоровья, ни жизни, чтобы приготовиться къ напору волнъ, порывамъ ветра, -- и все изготовились хоть и не хотя, и настала буря, но хорошо приготовленный корабль легко выдержалъ ея неистовую силу, -- и нашлись недальновидные, которые стали роптать на кормчаго, что онъ напрасно такъ безпокоилъ ихъ! Нельзя ему было сеять и спокойно ожидать, когда прозябнетъ, взойдетъ и созреетъ брошенное семя: одной рукою бросая семена, другою хотелъ онъ тутъ же и пожинатъ плоды ихъ, нарушая обычные законы природы и возможности, -- и природа отступила для него отъ своихъ вечныхъ законовъ, и возможностъ стала для него волшебствомъ. Новый Навинъ, онъ останавливалъ солнце въ пути его, онъ у моря отторгалъ его довременныя владенiя, онъ изъ болота вывелъ чудный городъ. Онъ понялъ, что полумеры никуда не годятся, что коренные перевороты въ томъ, что сделано веками, не могутъ производиться вполовину, что надо делать или больше чемъ можно сделать или ничего не делать и понялъ что на первое станетъ его силъ. Передъ битвою подъ Леснымъ, онъ позади своихъ войскъ поставилъ казаковъ съ строгимъ приказанiемъ убивать безъ милосердiя всякаго, кто побежитъ вспять, даже и его самаго, если онъ это сделаетъ. Такъ точно поступилъ онъ и въ войне съ невежествомъ: выстроивъ противъ него весь народъ...

4. Беседы с Иваном Ивановичем о современной нашей словесности и о многих других вызывающих на размышление предметах

Входимость: 1. Размер: 57кб.

Часть текста: - представлять все разнообразное движение разнообразной нашей письменности?.. Потому что, во всяком случае, приходилось литературу принять в широком смысле, в смысле письменности, - иначе грозила опасность попасть в другое, тоже крайне неприятное положение. Попробуй-ка посмотреть на литературу, как на искусство, - за недостатком материалов в два, в три месяца раз напишешь статью. Статья выйдет, пожалуй, и широковещательная, пожалуй, и серьезная, да читатели не будут довольны и, надо сказать правду, - по всей справедливости не будут довольны. Они хотят отчета о современном движении умственном и нравственном, а я их буду угощать только тем, что мне лично нравится, меня лично занимает или шевелит, во мне пробуждает умственную и душевную работу. В крайне колеблющемся, гамлетическом состоянии духа пришел я к приятелю моему, Ивану Ивановичу. Но ведь никто не обязан знать: кто такой Иван Иванович?.. Положим, что с его любезною мне личностью уже знакомил я читателя… но увы! читателей другого журнала{278}, но увы! так давно… в начале прошлого года: а бытие рассказа, почиющего в журнале, - если рассказ не выдается резко из ряда других, - похоже на бытие шекспировских сильфов «Сна в летнюю ночь», для которых треть минуты служит единицею измерения времени… но еще более увы! рассказ был только началом без продолжения; стало быть, - и та небольшая доля силы, которая была в нем, - если только была, -...

5. Мои литературные и нравственные скитальчества. Часть II. 7. Запоздалые струи

Входимость: 1. Размер: 46кб.

Часть текста: мир старых - и, разумеется, переводных романов, через посредство которых в новые волны жизни вливались многоразличные, более или менее запоздалые струи былого времени. Моя детская комната была подле спальни отца и матери, и кроватка стояла у самых дверей, так что и старинно-патетическое чтение отца, и сентиментально-дьячковское и монотонное чтение Сергея Иваныча - были мне слышны до слова в продолжение ночи, кроме того уже, что никто не препятствовал мне слушать, прижавшись где-нибудь в уголку, чтение вечером, начинавшееся обычно после пяти часов, т. е. по окончании вечернего чая в моей комнате, служившей вместе и чайною. Разве только отец иногда заметит, да и то больше "для проформы" (как он выражался насчет разных официальностей), "ты бы шел лучше в залу с Маришкой играть", а Маришка, т. е. Марина, была девочка моих лет, нарочито для удовольствия барчонка привезенная из Владимирской деревни; но о непременном выполнении своего замечания отец нисколько не заботился, сам слишком увлекаясь интересом читаемого, да разве, если уж что-либо слишком страшное или слишком скандальное очень явно предвиделось в дальнейшем ходе читаемого, то высылал меня вон с авторитетом родительской власти. Да и на то были средства. Коли только вечер был не летний, т. е. коли я, volens-nolens, {волей-неволей (лат.).} не должен был отправляться на двор или в сад, я с замиранием сердца, на цыпочках прокрадывался в девичью, находившуюся подле моей комнатки, усаживался около шившей у дверей Лукерьи и, не мешая ей разговорами, прислонялся ухом к дверям и опять-таки, с маленький перерывом, дослушивал от слова до слова привлекательные уже самою таинственностью своей страхи или скандалы... Ну, а летом другое было средство. Я тщательно замечал всегда, куда кладет отец читаемую книгу: он же, как человек порядка, и клал-то ее всегда на определенное место, ...