Поиск по творчеству и критике
Cлово "1955"
Входимость: 3. Размер: 87кб.
Входимость: 2. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 87кб.
Часть текста: их выстроить хронологически, идёт от Л. Гроссмана. В своей статье "Основатель новой критики" Гроссман, между прочим, пишет: "Органическая теория в том виде, в каком обосновал её Григорьев, была первой попыткой у нас цельной философской системы литературной критики. Этот первый опыт оказался таким значительным, что до сих пор он является "едва ли не лучшим критическим каноном"[i]. Отношение "Григорьев - Бергсон" видится Гроссману отношением идентичности. "Ученик Шеллинга, Аполлон Григорьев был бергсонианцем avant la lettre, и если бы мы хотели составить канон правил и литературной критики по учению знаменитого философа, мы бы лучше всего разрешили бы эту задачу, обратившись к забытым страницам непризнанного критика "Москвитянина". В них поистине заключён полный декалог новой критики"[ii]. В 1916 г., то есть через два года после Гроссмана, А. А. Блок, видевший в творчестве Григорьева исключительно важный культуростроительный ориентир русской жизни, "единственный мост" между современностью и пушкинской гармонией, явно не принял формы, в которой Гроссман высказал похвалу Григорьеву-критику. "Не знаю, много ли это для русского мыслителя - "предвосхитить Бергсона и Зиммеля"; только в устах автора статьи это - большая похвала"[iii]. Тем не менее ту же самую "гроссмановскую" формулу "бергсонианца до Бергсона" применительно к Григорьеву мы встречаем в статье французского автора С. Лафит[iv]. Как видим, точка зрения, полагающая отношение "Григорьев - Бергсон" лишь...
Входимость: 2. Размер: 27кб.
Часть текста: обеспечила материальный достаток семье, и Г. получил прекрасное домашнее образование. В детстве и ранней юности в воспитании Г. своеобразно переплетались мощное влияние романтической литературы и впечатлений патриархального быта Замоскворечья, купеческого и мелкочиновного района Москвы, где жила семья. В 1842 г. Г. окончил первым кандидатом юридический факультет Московского университета и начал в нем работать. В студенческие годы дружил с А. А. Фетом (жившим в доме Г.), Я. П. Полонским, С. М. Соловьевым и другими лицами, сыгравшими впоследствии заметную роль в русской культуре. Молодежь увлекалась философией и поэзией, центром кружка Фет в воспоминаниях называл Г. В 1843 г. в журнале "Москвитянин" Г. начал печататься как поэт. В эти годы он переживает глубокое увлечение принадлежавшей к известной московской интеллигентной семье Антониной Корш, вышедшей замуж за Кавелина. Несчастная любовь отразилась в лирике Г. 40 гг., в романтических повестях того периода. В 1844 г. Г. тайком уезжает из родительского дома в Петербург, чтобы начать самостоятельную жизнь профессионального литератора (периодически он вел также преподавательскую деятельность). Как критик Г. начал печататься в журнале "Репертуар и Пантеон" (с 1844 г.) и петербургском журнале "Финский вестник", мн. др. изданиях. Единственная книга Г. "Стихотворения Аполлона Григорьева" (1846) привлекла внимание В. Г. Белинского. В рецензии на эту книгу и сборник Я. П. Полонского "Стихотворения 1845 г." Белинский пишет, что в стихах Г. видишь "ум и чувство, но не видишь фантазии, творчества, даже стиха. Правда, местами стих его бывает ...
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Часть текста: чтобы несколько пояснить его силу же и влияние на поколение, нам предшествовавшее. Мне хотелось вместе с тем сколь возможно искренне изложить свои верования в отношении к тому, что я привык называть веяниями жизни, изложить прямо и смело, пожалуй, на потеху и глумление наших позитивистов или нигилистов. Да! исторически живем не "мы как индивидуумы", но живут "веяния", которых мы, индивидуумы, являемся более или менее значительными представителями... Отсюда яркий до очевидности параллелизм событий в различных сферах мировой жизни - странные, таинственные совпадения создания Дон-Кихота и Гамлета, {1} революционных стремлений и творчества Бетховена {2} и проч. и проч... Отсюда солидарность известных идей, мировая преемственная связь их, и мало ли что отсюда такого, друг Горацио, О чем не смеет грезить ваша мудрость {3} и что она отвергает только потому, что не наловила достаточно хвостиков и по ним не добралась до общего хвоста... Сила в том, что трансцендентализм был силой, был веянием, уносившим за собою все, что только способно было мыслить во дни оны. Все то, что только способно было чувствовать, уносило другое веяние, которое за недостатком другого слова надобно назвать романтизмом. В сущности то и другое - трансцендентализм и романтизм - были две стороны одного и того же. Об этом, впрочем, рассуждал ...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: из Петербурга 1 - срамный фельетончик, где мы хотим показать, что и мы дескать европейцы, и у нас есть блудницы, скандальные истории, Demi-monde*... Это ужасно! Не знаю, произвел ли он в Вас тоже чувство негодования... Ведь это голос из России, это - les premices** нашей свободы слова... Бедный, обманутый, самолюбием ли, безумным ли увлечением, Г(ер-цен). Неужели один подобный фельетон не наведет его на мысль... что уж лучше старообрядчество, чем подобная пакость моральной распущенности! Еще мысль, которая гложет меня: что, если все, что ни делается или ни затевается, делается и затевается только для виду, для блезиру, и завершится чем-нибудь вроде подобного фельетончика. Во всех подобных случаях для меня со всею неумолимостью поставляется вопрос: что противнее душе моей, ее правде: подобный ли фельетончик или православие блаженной памяти "Маяка"? А все, все, и в душе, и в обстоятельствах эпохи нудит дать себе наконец последний, удовлетворяющий и порешающий ответ... Еще вот что: меня пугают и ставят в тупик молодые, подростающие поколения... Им чересчур много дано критического анализа и чересчур рано. То, от чего в былую пору наши сердца бились восторгом и от чего мы лезли на стены - ими поверяется, продергивается... да еще как!.. И видишь, что они во многом правы - но что их правота отнимает у них крылья и привязывает к мелочам. В настоящую эпоху жизни - каждый день приносит мне новую, моральную пытку и новый тягостный вопрос, и это иногда просто невыносимо. Иногда мне кажется, что ни от чего не убежал я, бежавши в Италию. Будущее темно - в настоящем какая-то безвыходная бездна вопросов и сомнений, какие-то слепые, но страшные ненависти, какие-то смутные, но пламенные верования... во что? Вот в этом-то и вопрос... В ...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: 1842 г. Дек. 20. Но в день печали, в тишине Произнеси его, тоскуя, Скажи: есть память обо мне, Есть в мире сердце, где живу я 1 . Друг мой, брат мой! мой милый, мой добрый Сергей! Благодарю тебя, тысячу раз благодарю тебя за твои письма... Помнишь ли, ты говорил мне, что ты скоро выйдешь из моей памяти... Ты говорил это в желчную, эгоистическую минуту, не веря сам себе. Как будто ты сам не знаешь своей сил!ы над твоим творением. Да! я - твое творение, с гордостию скажу я, что я твое творение, что вся лучшая половина моего бытия создана твоим влиянием да, может быть, еще влиянием женщины 2 , которое ты же предвозвестил мне. И меня не оставило твое магнетическое воздействие, ты так же со мною, как со мною и с тобою Христос; знаешь ли ты, что я считаю обязанностию давать тебе отчет в моей жизни, что твоего голоса боюсь я, как голоса Божьего суда, каждая мерзость становится мне еще тяжелее, когда я подумаю, что тебя оскорбит она... Прости мне эти глупости, брат мой, но это так, перед Богом так, и в загробной жизни это для тебя будет ясно... Видишь ли - я все тот же, все тот же, то же радует, то же волнует и мучит меня... А ты далеко, далеко... Но слава Богу! ты здоров, ты даже весел; о, ради Бога, не умирай там, ради Бога, будь здоров и весел. Будь все таков же - но к чему это желание? Бог и Его святые Ангелы охранят твою светлую природу... Да! то, что тььпишешь мне о парижском католицизме, меня подрало морозом по коже: я не знаю Равиньяна, даже по слуху не знаю - но я не встречал ничего выше учения Ботена, и никто не производил на меня такого глубокого и примирительного действия. Надобно тебе сказать, что я с жадностию бросился на всех мистиков, каких только нашел у нас в библиотеке, и особенно на Бёма; результатом этого было убеждение, что мистицизм так же почти далек от Истины Христа, как и Пантеизм, что поклонение...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: РГБ. Ф. Пог. / II, 9, 29. Л. 10-10 об. Впервые опубликовано (частично): Б XII. С. 89. См. также Материалы. С. 135 (№ 37). 1 ... исключить выходку против "Денщика". - "Денщик" - историческая драма Н. В. Кукольника в 5 д., в стихах ("Сын отечества". 1852. № 1, 2) в Москве впервые поставлена 15 января 1852 г. См. примеч. 2. 2 Вспомните "Телеграф" и "Руку Всевышнего" . - Речь идет о статье Погодина "По два слова историку и поэту", которая появилась в "Москвитянине" (1852. № 4. Отд. VIII. С. 106-110). Цензор Д. С. Ржевский одобрил статью 19 февраля. В ней Погодин возмущает ся пренебрежительными строками Кукольника в драме "Денщик" о Петре I и перечисляет основные заслуги Иоанна IV и первых царей Романовых (с. 110). Напоминание Г. истории с драмой Кукольника "Рука Всевышнего отечество спасла" (1834) и отзывом о ней Н. Полевого в "Московском телеграфе" (1834. № 3), в результате которого журнал был запрещен, было вполне оправдано. А. В. Никитенко записал в дневнике 20 апреля 1852 г.: «Погодина велено отдать под надзор полиции за статью, напечатанную в "Москвитянине" на пьесу Кукольника "Денщик", и за то еще, что он выпустил пятый нумер своего журнала с черным бордюром на обложке, по случаю смерти Гоголя» (Никитенко А. В. Дневник. В 3-х томах. Л., 1955. Т. 1. С. 350). 3 Не надейтеся на князи и на сыны...