Поиск по творчеству и критике
Cлово "FAUT"
Входимость: 6. Размер: 144кб.
Входимость: 4. Размер: 41кб.
Входимость: 3. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 331кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 6. Размер: 144кб.
Часть текста: ее происходят от пламенного стремления к правде и добру. "Мечтания" так и дышали верою в эти стремления и не щадили никакого кумиро-поклонения, во имя идеалов разбивали простейшим образом всякие авторитеты, не подходившие под мерку идеалов. В них выразилось первое сознательное чувство нашей критики -- я говорю чувство, а не взгляд -- ибо в них все было чувство. Так как по общему органическому закону мироздания ни одна мысль не является в стройной форме, не пройдя наперед несколько форм так сказать допотопных, то и "Литературным мечтаниям" Виссариона Григорьевича Белинского (под ними подписался он еще таким образом: "он... инский". Чембар. 1834 г. дек. 12 дня. Но все молодое поколение знало хорошо имя того, кто так смело и честно высказал то, что жило во всех, носилось в воздухе эпохи) -- и "Литературным мечтаниям" -- говорю я -- предшествовали критические динофериумы Никодима Надоумки 1 , -- смелые, резкие, но неуклюжие и безвкусные выходки против застарелых мыслей... Но какая разница обличалась...
Входимость: 4. Размер: 41кб.
Часть текста: желания позубоскалить; нет, ее элемент есть этот желточный гумор это грозное негодование, которое не улыбается шутливо, а хохочет яростно, которое преследует ничтожество и эгоизм не эпиграммами, а сарказмами. Комедия Грибоедова есть истинная divina comedia! Это совсем не смешной анекдотец, переложенный на разговоры, не такая комедия, где действующие лица нарицаются Добряковыми, Плутоватиными, Обираловыми и проч.; ее персонажи давно были вам известны в натуре, вы видели, знали их еще до прочтения "Горя от ума", и, однако ж, вы удивляетесь им, как явлениям, совершенно новым для вас: вот высочайшая истина поэтического вымысла! Лица, созданные Грибоедовым, не выдуманы, а сняты с натуры во весь рост, почерпнуты со дна действительной жизни; у них не написано на лбах их добродетелей и пороков, но они заклеймены печатью своего ничтожества, заклеймены мстительною рукою палача-художника. Каждый стих Грибоедова есть сарказм, вырвавшийся из души художника в пылу негодования; его слог есть par excellence разговорный. Недавно один из наших примечательнейших писателей, слишком хорошо знающий общество, заметил, что только один Грибоедов умел переложить на стихи разговор нашего общества; без всякого сомнения, это не стоило ему ни малейшего труда; но тем не менее это все-таки великая заслуга с его стороны, ибо разговорный язык наших комиков... Но я уже обещался не говорить о наших комиках... Конечно, это произведение не без недостатков в отношении к своей целости, но оно было первым...
Входимость: 3. Размер: 47кб.
Часть текста: из дому в шесть часов и уж конечно не с тем намерением, чтобы прямо явиться туда: избави боже! Взял извозчика и отправился в Знаменский переулок. {1} . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . "Руки ваши горячи - а сердце холодно". Да! может быть, это и правда: молод и стар в одно и то же время, моею теперешнею жизнию я догоняю только жизнь духа, которая ушла уже далеко, далеко. Все что я ни чувствую - я уже все это перечувствовал давно жизнью снов, жизнью воображения. Все это я знаю наизусть - и вот что скучно. Измученный лихорадочною жизнию снов, я приношу в жизнь действительную одно утомление и скуку. В половине девятого я был там. Первый вопрос Нины: {2} "Вы одни?"... Меня обдало холодом, страшным холодом. Я солгал, разумеется, сказавши, что заезжал к Кав <елин>у и что он нынче быть никак не может; я не сделал этого - но отчего? Неужели от мелкой ревности? а ведь почти так, если не хуже. Ее вопрос сделал меня глупым на целый вечер... Если я ошибся? если я для нее то же, что Кав <ели>н? Если это страдание, эта болезнь внутренняя, которая грызет ее, - не мое создание?.. Но тогда к чему же все наши странные разговоры, в которых недоставало только ясно сказанного слова признания? Faut-il que je sois dupe?.. {Суждено ли мне быть обманутым? (франц.).} Наехало много народу, - весь почти этот круг, которому я так страшно чужд, в котором так возмутительно ложно мое положение. Что общего между ними и мною? Все общее основано на обмане, на ожидании от меня чего-то в их роде... Боже мой! кто бы заставил меня выносить это положение клиентства, если бы, подвергаясь всевозможному нравственному унижению, я не надеялся на несколько минут разговора с нею?.. Еще одно: зачем дано мне видеть все это, зачем во мне нет Suffisance?.....
Входимость: 1. Размер: 331кб.
Часть текста: начинать -- так или в подобном роде,-- что талант Тургенева давно принадлежит к числу талантов, наиболее любимых публикою и проч. и проч... Когда талант какого-либо писателя горячо любит и высоко ценит критик,-- подобный прием ему особенно противен. Тут может быть возникнет сейчас же вопрос: имеет ли право критик говорить о таланте, который он горячо любит и высоко ценит, не перестает ли он быть м отношении к такому таланту критиком, т. е. лицом судящим, взвешивающим, оценивающим, указывающим недостатки и промахи? Такой вопрос конечно может возникнуть только в кружках, ничего не питавших кроме критических статей гг. Греча, Кс. Полеваго, Булгарина, Сенковского и иных, приучивших публику их читавшую и поныне еще может быть читающую, к извинениям в случаях их особенного расположения к тому или другому из авторов -- да в кружке замоскворецких или коломенских барышень, которые всегда думают, что им сказали что либо "в критику" -- но все же ведь он, этот пошлый вопрос, может возникнуть... потому что, при малой развитости понятий в большей части нашей публики, еще не привыкли уметь...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: недостает чего-то и это что-то - ты... Прежде всего не жди, чтоб это письмо было об Италии, о Флоренции. Предоставляю всем этим умным господам (к коим презрение, как вообще презрение к голой учености и к голой, бесталанной образованности, во мне увеличилось еще более) благоговеть перед волосами Лукреции Борджии или восторгаться тем, что градоначальник Флоренции называется Gonfaloniere*... Или я ничего не напишу о том, что я видел, вижу, чувствовал и чувствую - или уж напишу что-нибудь очень оригинальное и безобразно-искреннее. Но так как писать - значит печатать, - то никаких результатов моих наблюдений, изучений художественных и проч. ты не получишь до минуты нашего свидания, если до такового Бог приведет дожить... Взамен этого - толк большой о вопросах старых, ибо существенно только за их уяснением себе я поехал. Глубоко говорит Шеллинг, что появление нового Бога выражается первоначально в вакханалиях, неистовстве, юродстве - результатах могущественного, но не уясненного самому себе предчувствия, пламенной, но не проведенной в догматы веры 1 . Этот момент есть и в процессах целых эпох, есть и в процессах отдельных душ, как есть во всем создание, ибо это - процесс космический. Этим я не хочу сказать, чтобы душа моя прошла уже эту минуту. Никто из нас не пройдет ее совсем... Всем нам суждено только ждать и под конец разве сказать: "Ныне отпущаеши" 2 . Но те сочувствия, те ненависти, которые лихорадочно бились во мне всегда - получают необоримую прочность и крепость. Помните ли Вы, братие, хорошо то время, когда мы собирались все на издание "Москвитянина" 1851 года, время, когда вы (т. е. ты, Филиппов и Островский и Борис 3 ) с комическою - и тогда для меня важностью, с детскою наивностью говорили, что надобно условиться в принципах, - как будто принцип так вот сейчас в руки дастся? Я сказал тогда, что на время, пока - удовольствуемся одним общим:...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: угроза быть зачисленным в крепостные. Перепуганные родители сразу отдали его в московский Сиротский дом 1 – всех, кто попадал туда, записывали в мещанство. Но Аполлон пробыл там недолго: через полгода, после венчания родителей, он вернулся домой. Однако так и остался мещанином, пока не получил личного дворянства в 1850 году, по выслуге лет. Клеймо простолюдина не давало покоя Григорьеву на протяжении всей юности. С малых лет главной чертой характера Аполлона была чрезмерная чувствительность и впечатлительность. Он жил не рассудком и не здравым смыслом – все свои суждения Григорьев выносил на основании субъективного принятия или отвержения, никогда не опираясь на логику и объективность. Именно эта тотальная субъективность и является причиной непонимания Григорьева и современниками, и потомками. В детстве характер мальчика дал себя знать через необъяснимую тягу к чудесному и мистическому. Его окружали и питали суеверия и предания дворовых, он долго был под впечатлением рассказов старого деда, дальнего родственника, живущего в мезонине их дома в Замоскворечье, который только и делал, что читал священные книги и рассказывал с полной верой истории о мертвецах и колдунах. Поэтому же Аполлона рано увлек Гофман. Вот это фантастическое настроение было самым дорогим во всей его жизни. Он всегда стремился снова и снова испытать «это сладко–мирительное, болезненно дразнящее настройство, эту чуткость к фантастическому, эту близость иного странного мира» 2 . По темпераменту он был меланхолик. Часто по вечерам мальчик испытывал болезненное беспричинное тоскливое чувство. Переживание какой–то лишенности и покинутости в той или иной степени не покидало Григорьева всю жизнь....
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: На спекуляцию надеяться пришлось… Акционером быть… Именье Разорено, хоть просто брось… А надо поддержать общественное мненье. Женатый человек — нельзя ж без вечеров! Женатый, боже мой, — да это не во сне ли Уж делается все?.. Но нет, от этих слов Седеет голова… И для какой мне цели Жениться вздумалось?.. Зачем и для чего? Женат не для себя, живу не для себя я; Жена умна как бес, но в женщине ума я Терпеть не мог давно: довольно своего… (Донской, Донская, совершенно одетая.) Донская (тихо) Вы так встревожены; что с вами? Донской (бросая сигару) Ничего. Жду кой-кого теперь… Mon ange, вы очень кстати, Я с вами говорить хотел. Донская (с удивлением) Со мной? о чем? Донской Я был вчера в палате, — Хотелось ускори́ть раздел С кузином… Дело в том, к необходимой трате Все это повлекло. Донская (холодно) Так что ж за дело мне? Донской Придется заложить нам тульское именье… Донская (пристально смотря на него)...
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: С детства памятный напев, Старый друг мой, - ты ли?.. Парадоксально, но незамысловатый текст застольной песни – всё, что осталось в памяти современников и потомков из литературного наследия этого самобытного и когда-то весьма известного автора. Да ещё знакомое всем со школьной скамьи откровение о Пушкине, которого именно Григорьев впервые назвал «наше всё»… Аполлон Григорьев Между тем, во второй половине XIX века, когда жили и творили такие столпы отечественной литературы, как И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, имя Аполлона Григорьева было настолько популярно, что стало нарицательным. Его критические статьи и публикации в «толстых» журналах вызывали острую полемику в литературных кругах того времени, а пьяные дебоши и беспорядочный образ жизни, который вёл литератор, лишь добавляли ему скандальной славы «маргинала» в глазах образованного общества. По воспоминаниям современников, Григорьев был яркой личностью, человеком, фанатически преданным искусству, неутомимым в нравственных и умственных исканиях, но, как это часто бывает с людьми духовно одарёнными, в житейских делах он проявлял крайнюю беспорядочность и беспомощность. Не сумел, подобно многим менее талантливым, но более удачливым собратьям по перу, проложить себе путь к славе, расталкивая локтями злопыхателей и конкурентов; не смог приспособиться, жить, «как все», хоть как-то упорядочив свой бесшабашный образ жизни. По предположению исследователей, некоторые черты реальной биографии Григорьева отразились в «Дворянском гнезде» И. С. Тургенева (семейная история Г.), психологический тип личности и бытовой облик - в образах Мити Карамазова («романтический безудерж» героя романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»), Феди Протасова («Живой труп» Л. Н. Толстого). Его современники -...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: приличий. Не таков был г. Самарин. С первого шагу его на сцену мы увидели в нем Чацкого, каким он должен быть, просвещенного, умного, благородного светского человека, который, обрадовавшись свиданию с Софьей после долгой разлуки, не может наговориться с нею <…>. Г-н Самарин в первом акте был именно таким Чацким — веселым, говорливым, простодушно насмешливым. Игра его, его разговор были натуральны в высшей степени, и это, по нашему мнению, одно из главных достоинств молодого артиста. Дай бог, чтобы он не утратил его на будущее время! Заметим, что в первом акте г. Самарин, вероятно, от весьма естественной робости при первом появлении перед новой публикой слишком торопился и потому некоторые стихи были произнесены им без надлежащего выражения или с выражением неправильным. При глубоком внимании, какого артист этот заслуживает, мы заметили, например, неправильное ударение в стихе: «Однако ж искренно кто радуется этак?» Ударение, по нашему мнению, должно быть на слове искренно , а не радуется , как сделал г. Самарин. Еще неправильнее произнесены им стихи: «Мы с вами в уголке, и кажется, что в этом? помните — вздрогнем чуть скрыпнет столик дверь» Г-н Самарин при этих словах указал на уголок: кажется, что в этом уголке ; совсем нет; при таком способе чтения стихи не получат надлежащего выражения и даже смысла. Отчего Чацкий и Софья вздрагивают, сидя в этом уголке? Чацкий хотел сказать: «Мы с вами сидим в уголке, и кажется, чтó в этом? (что мы сидим в уголке), а вздрогнем, чуть скрыпнет...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: в своих журналах многие статьи своего главного сотрудника без его авторской подписи. Но эти редакционные маневры не могли помочь делу. Ни интригующий псевдоним Трисмегистова, ни поистине трагическая подпись -- "Один из ненужных людей", ни даже совершенно анонимные статьи "Времени" не могли скрыть имени автора. Льва узнавали по когтям. Пародии сатирических изданий и нападки серьезной журналистики на все "парадоксы органической критики" Ап. Григорьева продолжались до тех пор, пока, наконец, общими усилиями его не заставили замолчать. "Я был уволен от критики", констатирует он в своем горько ироническом послужном списке за несколько дней до смерти. Такова, может быть, одна из самых грустных страниц в истории русской журналистики. Таков исключительный случай непонимания, систематической травли и окончательного изгнания из литературы одного из крупнейших европейских критиков новейшей формации, тонкого литературного аналитика-философа, глубокого поэта во всех своих раздумьях и оригинальнейшего новатора в излюбленной им области--изучении и толковании художественного творчества. В истории литературной критики Аполлон Григорьев намечает новую ступень. Его журнальные статьи открывают такие широкие пути в будущее, что только в наши дни, полстолетия спустя по их написании, руководящие идеи его осмеянных страниц во многом совпадают с последним словом умственных...