Поиск по творчеству и критике
Cлово "FIORI"
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: сердцу Песня сердцу Und wenn du ganz in dem Gefühle selig bist Nenns Glück, Liebe, Gott! Ich kenne keinen Namen Dafür. Gefühl ist alles… Name ist Schall und Rauch Umnebelnd Himmelsglut. Göthe. Faust. I Teil [1] Над Флоренцией сонной прозрачная ночь Разлила свой туман лучезарный. Эта ночь — словно севера милого дочь! Фосфорически светится Арно… Почему же я рад, как дурак, что грязна, Как Москва и Citta dei Fiori? [2] Что луна в облаках как больная бледна Смотрит с влагою тусклой во взоре? О владыка мой, боже! За душу свою Рад я всею (поющей) душою; Рад за то, что я гимн мирозданью пою Не под яркой полудня луною… Что не запах могучих полудня цветов Душу дразнит томленьем и страстью, Что у неба туманного, серого — вновь Сердце молит и требует счастья; Что я верю в минуту как в душу свою, Что в душе у меня лучезарно, Что я гимн мирозданью и сердцу пою На сыром и на грязном Лунг-Арно. Тихо спи под покровом прозрачно-сырой Ночи, полной туманных видений,...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: протекло достаточно много времени - и я только что собрался писать к Вам. Вы вероятно не ждете от меня описаний моего путешествия, зная мое нерасположение ко всем странствиям по ослиным мостам, казенным восторгам и т. п.... Я, коли хотите, написал уже нечто вроде целой книги - и напишу вероятно еще две -но это 1* нисколько не о путешествии 2 . Это долгая, добросовестная дума о нас, о нашем умственном и душевном состоянии в настоящую минуту, переверка всех наших умственных, эстетических и нравственных запасов перед судом совести - дума, развивавшаяся у меня на дороге с той самой минуты, как двинулся пароход... Разумеется, все сие узнаете Вы со временем один из первых, если даже не первый. Скажу Вам вот что: от Италии у меня голова кружится - от "Citta dei Fiori" 2* , где я буду пребывать долго - в особенности. Во мне открыл(ся) новый, доселе мне неведомый орган - орган понимания красоты в пластическом искусстве. Началось это с того, что придя в первый раз в галерею Питти, я как ошеломленный остановился перед одной картиной - а за сим уже стал искренне, не казенно присматриваться к другим... Это просто странное дело! В эту картину, в мурилловскую Мадонну, я влюбился совсем так же, как способен был влюбиться в женщин, т. е. безумно, неотвязно, болезненно. Она преследовала меня, следила за мной... Это было в первый мой приезд во Флоренцию - два дни какого-то безобразнейшего упоения... Но обо всем этом - когда-нибудь после и складнее... Ходить на ослиный мост и здесь также я не буду. Я избрал себе задачу самую скромную: ежедневно хожу я в Питти и Уффиции, присматриваюсь, слежу, что могу с искренним интересом следить, идеалы живописцев... Кстати, помните ли Вы замечательную вещь: Мадонну Альбрехта Дюрера?.. Вот я бы тех господ, которые говорят, что в искусстве...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: * * * ("Твои движенья гибкие…") «Твои движенья гибкие…» Твои движенья гибкие, Твои кошачьи ласки, То гневом, то улыбкою Сверкающие глазки… То лень в тебе небрежная, То — прыг! поди лови! И дышит речь мятежная Всей жаждою любви. Тревожная загадочность И ледяная чинность, То страсти лихорадочность, То детская невинность, То мягкий и ласкающий Взгляд бархатных очей, То холод ужасающий Язвительных речей. Любить тебя — мучение, А не любить — так вдвое… Капризное творение, Я полон весь тобою. Мятежная и странная — Морская ты волна, Но ты, моя желанная, Ты киской создана. И пусть под нежной лапкою Кошачьи когти скрыты — А всё тебя в охапку я Схватил бы, хоть пищи ты… Что хочешь делай ты со мной, Царапай лапкой больно, У ног твоих я твой, я твой — Ты киска — и довольно. Готов я все мучения Терпеть, как в стары годы, От гибкого творения Из ко́шачьей породы. Пусть вечно когти разгляжу, Лишь подойду я близко. Я по тебе с ума схожу, Прелестный друг мой — киска! (6(18)февраля 1858) (Citt'a dei Fiori) Примечания Впервые: Русский мир. 1860. № 11. С. 43.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: несколько были они новыми ответами на новые требования жизни, продолжая тем не менее действовать, влиять, воспитывать... Они, пожалуй, принадлежали уже к РОДУ тех впечатлений, в силе которых на душу неохотно сознаются молодые, свежие поколения, но тем не менее они отяготели на них неизбежным наследством, засели в них целым органическим, неотделимым от души миром. То был, как я уже сказал, мир старых - и, разумеется, переводных романов, через посредство которых в новые волны жизни вливались многоразличные, более или менее запоздалые струи былого времени. Моя детская комната была подле спальни отца и матери, и кроватка стояла у самых дверей, так что и старинно-патетическое чтение отца, и сентиментально-дьячковское и монотонное чтение Сергея Иваныча - были мне слышны до слова в продолжение ночи, кроме того уже, что никто не препятствовал мне слушать, прижавшись где-нибудь в уголку, чтение вечером, начинавшееся обычно после пяти часов, т. е. по окончании вечернего чая в моей комнате, служившей вместе и чайною. Разве только отец иногда заметит, да и то больше "для проформы" (как он выражался насчет разных официальностей), "ты бы шел лучше в залу с Маришкой играть", а Маришка, т. е. Марина, была девочка моих лет, нарочито для удовольствия барчонка привезенная из Владимирской деревни; но о непременном выполнении...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: - но, принимаясь писать, жалею, что пишу теперь - не за неделю назад, когда я только что воротился из Citta dei fiori (города цветов), il Fiore d'ltalia*, т. е. из Флоренции -в каком-то лирическом опьянении, весь под влиянием Мурилловой Мадонны', прелестнейшего города и полуистлевших мумий Медичисов, которых при мне выкапывали из земли. По весьма странному обстоятельству, все эти впечатления во всем их лирическом безобразии выпали на долю Островского 2 , а Вам, не погневайтесь, опять предлагается известное блюдо, да еще под соусом вовсе не пикантным. А все-таки Флоренция - прелесть, и я так много благодарен ей за два дни лирического беснования, что и сказать не могу. Надобно сказать еще, что pour la bonne bouche** я, прощаясь с ней, получил весть о нашей России - Вы догадываетесь какую, ту, при которой задолго до светлого Воскресенья скажешь "Христос Воскресе!" и с спокойною совестью промолвишь громко, сознательно и гордо: "Ура! Александр Н-й!" Но лирические впечатления мало-помалу начали сменяться известным душевным отдыхом, т. е. апатиею - за Мурилловой Мадонной или, луч(ше) сказать, в ней проглянули черты моей неотвязной мучительницы 3 - за великою же вестью злая память принесла малоприятный образ обера Беринга 4 . Сейчас только воротился, сделавши миль пятнадцать (верст 22 или 23) в горах и соседних виллах, уставши от скачки большею частью во весь карьер, уставши...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: землях играет роль нашей ночи на Светлое Воскресенье - ибо тут у них ночное Богослужение. Я сейчас только пришел из Duomo 1* - значит, пишу о том, что наиболее меня занимало в настоящую минуту. Начну по обычаю околицей. Два сорта богопротивной глупости встречаются в русских путешественниках. Первый сорт - "благоговение" перед волосами Лукреции Борджиа или восторги от того, что правитель Флоренции называется Gon-Faloniere 2* , второй 3* - приравнение наших Казанских соборов к великим отсадкам человеческого гения и исполинской мощи в памятниках Запада. Не шутя. Раз гуляли мы с весьма умным господином, сенатором Войцеховичем в садах Боболи. И он, и я как-то были настроены ругать заграничную жизнь и поездки за границу. Вдруг попадается нам холуй-соотечественник, некто г. Васильчиков. Желая, должно быть, попасть в наш тон, из уважения к сенаторству Войцеховича и к моему литераторству - он сгоряча-то и хвать х(----- ) по лбу. «Что, дескать, ездить за границу? У нас "Никола Морской" в Петербурге - ничуть не хуже Миланского собора». - Так мы с Войцеховичем и сгорели. Эк его! - нет, значит рано еще желать, чтобы мы, русские, перестали ездить за границу - собачий хвост еще очень виден! И вывез-то ведь что, у(- -) его мать! Это - маленькое предисловие. Представь ты себе громадного зверя, в который влезут 2 наших Успенских собора + Благовещенский + Архангельский и в котором поместится Иван Великий так, что еще для Спасо-Наливкинской колокольни место останется. Подле этого зверя, красиво покрытого 4* снаружи мраморною инкрустациею, а внутри строгого и даже голого-мраморного, стоит еще прелестнейшая, изящнейшая, легчайшая и громаднейшая колокольня - вся - инкрустация, как старая итальянская мебель! А ведь это еще ломбардская архитектура - резкая, голая, математическая по идее, изящество только инкрустационное по образу выражения, это еще не воздушная сквозная поэзия венского Стефана, не растительная ...