Поиск по творчеству и критике
Cлово "GRAND"
Входимость: 2. Размер: 93кб.
Входимость: 2. Размер: 331кб.
Входимость: 1. Размер: 106кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 120кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 93кб.
Часть текста: к Ф. М. Достоевскому) Парадоксы органической критики (Письма к Ф. М. Достоевскому) ПИСЬМО ПЕРВОЕ Органический взгляд и его основной принцип О чем бишь нечто? Обо всем! Репетилов В последнее время между мной и тобою возникло несколько, не скажу разногласий, но недоумений насчет нескольких же вопросов, относящихся к русской литературе, а стало быть, и к искусству вообще, и стало быть, - так как искусство есть, с одной стороны, органический продукт жизни и, с другой, ее органическое же выражение, - то и к жизни вообще. Поводом к таким недоразумениям были те крайние последствия органического взгляда на литературу вообще и на русскую литературу в особенности, которые высказать со всею искренностью и со всею обычною моей дерзостью я считал и считаю до сих пор необходимым. Всякая мысль, если она родилась органически, а не голо-логически, должна вполне совершить свой органический же процесс, ну, хоть для того, чтобы выяснилось ее уродство в кругу других организмов и чтоб она была признана за органического урода. Взгляд мой на мысль, родящуюся голо-логически, гуляющую на полной логической свободе, равнодушно решающую ad libitum 1 , т. е. pro или contra, вопрос вроде: an non spiritus existant? 2 - как это потребуется обстоятельствами, или даже просто личным капризом ее производителей (родителями их назвать никак невозможно), - взгляд мой на такую всегда собою владеющую и дешево достающуюся мысль тебе достаточно известен, равно как известна тебе моя глубочайшая вражда ко всему тому, что под конец вырастает из подобного...
Входимость: 2. Размер: 331кб.
Часть текста: талантов, наиболее любимых публикою и проч. и проч... Когда талант какого-либо писателя горячо любит и высоко ценит критик,-- подобный прием ему особенно противен. Тут может быть возникнет сейчас же вопрос: имеет ли право критик говорить о таланте, который он горячо любит и высоко ценит, не перестает ли он быть м отношении к такому таланту критиком, т. е. лицом судящим, взвешивающим, оценивающим, указывающим недостатки и промахи? Такой вопрос конечно может возникнуть только в кружках, ничего не питавших кроме критических статей гг. Греча, Кс. Полеваго, Булгарина, Сенковского и иных, приучивших публику их читавшую и поныне еще может быть читающую, к извинениям в случаях их особенного расположения к тому или другому из авторов -- да в кружке замоскворецких или коломенских барышень, которые всегда думают, что им сказали что либо "в критику" -- но все же ведь он, этот пошлый вопрос, может возникнуть... потому что, при малой развитости понятий в большей части нашей публики, еще не привыкли уметь отделять расположение к дарованию от расположения к личности. Даже Белинский не успел приучить к этому. Большей части читающих, и даже пишущих, и даже иногда критикующих,-- непонятен тот процесс раздвоения на человека чувствующего и человека судящего, который совершается в критике; т. е. в лице, взявшем на себя трудную роль выражать свое личное сознание, примеряя его к общему сознанию. Сознавая свои особенные, личные симпатии к...
Входимость: 1. Размер: 106кб.
Часть текста: не знаю, испытали ли мои читатели. Было уже восемь часов. Раздался оглушительный и неприятный крик огромного насекомого, которое зовут дилижансом. Дверь ограды отворилась и оттуда вышел человек. При появлении этого человека одна из гувернанток, которых всегда так много на дачах, высокая, длинная и худая, приставила к глазу лорнетку. Ее примеру последовала и другая, низенькая и довольно толстая, с которой любезничал какой-то поручик. Только, впрочем, и было замечательного при выходе из ограды этого человека. Одна из гувернанток скоро обратилась с лорнетом в другую сторону, другая заметила сквозь зубы: - On le voit tres-sauvent. {- Его часто видать (франц.).} - C'est un habitue, {- Это завсегдатай (франц.).} - подхватил офицер. Разговор тем и кончился. Человек, который вышел из-за ограды, вероятно на призыв дилижанса, был довольно высок ростом и одет очень изящно, хотя немного странно, немного эксцентрически. На нем был черный бархатный однобортный сюртук, застегнутый почти доверху, небрежно повязанный легкий шелковый платок с большими отложными воротничками; черные перчатки обтягивали его до невероятности маленькую руку; в правой была у него палка огромной величины с искусно вырезанным черепом из слоновой кости вместо ручки. Черная бархатная фуражка без козырька, густая черная борода, довольно живописно...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: глушь и степь, да близость Азии, порядочно отвратительной всякому европейцу. Город -смесь скверной деревни с казармою. Ни старого собора, ни одной чудотворной иконы - ничего, ничего... Может быть, ты один, - узнавши меня в последнее время достаточно, понимаешь, что причины более глубокие, чем личные невзгоды и разочарование, заставили меня осудить себя на добровольную ссылку, что главная вина, causa causalis* моего решения была - сознание своей ненужности. В сознании этом много, коли ты хочешь, и гордости. Я дошел до глубокого презрения к литературе Прогресса. Да иначе и быть не могло. Искатель абсолютного, - я столь же мало понимаю рабство перед минутой, рабство демагогическое, как рабство перед деспотами. Лучше я буду киргизов обучать русской грамоте - чем обязательно писать в такой литературе, в которой нельзя подать смело руку хоть бы даже Аскоченскому в том, в чем он прав, и смело же спорить - хоть бы даже с Герценом, в чем он не прав. Цинизм мысли, право, дошел уже до крайних пределов. Слова человека очень честного и хорошего, каков М. Достоевский: "Какие же глубокие мыслители Киреевский, Хомяков, о. Феодор?" 2 - для человека действительно мыслящего - термометр довольно ужасающий. "Время" могло сделаться честным, самостоятельным и по тому самому в конце концов первенствующим органом - но для этого нужно было 1) принять лозунгом абсолютную правду; 2) не заводить срамной дружбы с "Современником"; 3) подать руку славянству (не славянофильству, а славянству); 4) не пускать малафьи Кускова и блевотины Минаева, не печатать немецких х(- -)вин вроде драмы Гербеля 3 , по рекомендации хорошего человека, Плещеева; 5) отыскать для политического отдела не Стеньку, то бишь Алексея Разина, а человека нового и свежего, человека с стремлениями к правде и самобытности воззрения, а не к либерализму quand m(e)me**... 6) не загонять, как почтовую лошадь, высокое дарование Ф. Достоевского 4 , а холить, беречь,...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: в очерках г. Помяловского, {2} одну его сторону, сторону кряжевого человека, твердой ногою завоевывающего себе известное первенство в той или другой сфере жизни, тем или другим путем, положительным или отрицательным, это совершенно все равно. Выбор пути зависит здесь от обстоятельств времени и жизненной обстановки, хотя исходная точка деятельности есть всегда отрицание. На отрицании кряжевой семинарист воспитался. An non spiritus existunt?.. {Существуют ли духи? (лат.).} - дается ему задача; если она дана положительно, он говорит и должен сказать: nego, {отрицаю (лат.).} и своей негацией, своим отрицанием добиться первенства в этом вопросе. Если бы школа давала тезис в отрицательной форме: spiritus non existunt, {духи не существуют (лат.).} он негировал бы негацию и вместо того, чтобы быть матерьялистом и нигилистом, был бы идеалистом, е sempre bene! {и превосходно! (лат.).} Кряжевой семинарист будет всегда жизненно прав, всегда одержит практически победу, ибо правы практически только смелые отрицатели: они помнят твердо, что gutta cavat lapidem, {капля долбит камень (лат.).} и бьют метко в одно место, не обращая ни малейшего внимания на другие, не увлекаясь ничем, кроме поставленного ими вопроса, - даже намеренно становятся глухи на все возражения мысли и жизни. Раз известный взгляд улегся у них в известную схему, будет ли эта схема - хрия инверса, {3} административная...
Входимость: 1. Размер: 120кб.
Часть текста: начиная въ 'Эпохе' дело, начавшееся первоначально во 'Времени' и на несколько месяцевъ перешедшее въ 'Якорь', я не могу миновать одного изъ ослиныхъ мостовъ т. е. вступленiя, въ некоторомъ роде предисловiя. Начато было мной дело театральной критики съ того положенiя, что театръ есть дело серьезное, дело народное. Положенiе повидимому очень простое и даже нисколько не новое, но оно влекло за собою безконечное множество весьма и весьма непрiятныхъ последствiй. Имъ, этимъ несноснымъ и постоянно какъ некое пугало стоявшимъ передъ глазами моими, положенiемъ, во первыхъ требовалось многое такое, что совершенно не требуется другими театральными критиками, а во вторыхъ устранялось многое такое, что для нихъ имеетъ огромную важность. Требовалось: 1) чтобы театръ помирился съ литературой, съ которой онъ не въ ладахъ съ незапамятныхъ временъ, или проще сказать, чтобы театръ подчинился литературе, т. е. чтобы на сцене являлись только произведенiя, признанныя литературою за литературныя, и таковыя были бы исполняемы съ возможнымъ совершенствомъ. Это - по отношенiю къ драматургiи. 2) По отношенiю къ сценическому исполненiю требовалось отъ артистовъ - правда, прежде всего правда и почти одна только правда. Въ этомъ слове впрочемъ заключалось многое и требованiе созданiя типовъ, по крайней мере хоть внешняго, Самойловскаго созданiя,...
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Часть текста: жизни. Любовь к М. Ф. Дубровской. Отъезд на "учительствование" в Оренбург. Последние стихи и статьи Глава VIII ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ. ЛЮБОВЬ К М. Ф. ДУБРОВСКОЙ. ОТЪЕЗД НА «УЧИТЕЛЬСТВОВАНИЕ» В ОРЕНБУРГ. ПОСЛЕДНИЕ СТИХИ И СТАТЬИ За несколько лет, проведенных в Петербурге после возвращения из-за границы, Григорьев, прежде «воинствующий» москвич, как-то сжился с обликом столицы империи, не находя уже в Петербурге ничего леденяще «миражного», принципиально чуждого России. Во вступлении к неоконченной статье «Ф. Достоевский и школа сентиментального натурализма» он писал: «Да! бывалого Петербурга, Петербурга 30—40-х годов—нет более. Это факт и факт несомненный. В настоящем Петербурге... нет ничего оригинального, кроме того, что в нем подают в трактирах московскую селянку, которой в Москве не умеют делать, и что в нем, за Невой существует Петербургская сторона, которая гораздо более похожа на Москву, чем на Петербург» . Конечно, изменился все-таки не столько Петербург, сколько сам Григорьев. Он уже не ощущал себя в столице чужим, а в родной Москве испытал ту же бездомность и одиночество, что и в Петербурге. Парадный блеск чиновничьего Петербурга несколько рассеялся в либеральное царствование Александра II, и оказалось, что это столичный русский город, по-российски размашистый и населенный обычным людом, городским «российским обывателем» (за вычетом горстки «вельможных» его хозяев и горстки сановитых «слуг империи», занявших блестящие дворцы вдоль невских набережных), а отнюдь не порождение чудовищной фантазии его основателя. Символику Петербурга, которая первоначально манила, а потом раздражала и угнетала Григорьева,— символику победоносного российского европеизма — он в конце концов перестал замечать, приучившись смотреть на «град Петров» просто, с каким-то (в общем-то печальным) оттенком безразличия. Удерживали...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: октября 1859 г. 231. М. П. ПОГОДИНУ 26 августа - 7 октября 1859. Санкт-Петербург Авг. 26. ПолюстровоК Не имея покаместь никаких обязательных статей под руками, я намерен изложить Вам кратко, но с возможной полнотою, все, что случилось со мной внутренне и внешне с тех пор, как я не писал к Вам из-за границы. Это будет моя исповедь - без малейшей утайки. Последнее письмо из-за границы я написал Вам, кажется, по возвращении из Рима 2 . Кушелев дал мне на Рим и на проч. 1100 пиастров, т. е. на наши деньги 1500 р. Из них я половину отослал в Москву, обеспечив таким образом, на несколько месяцев, свою семью; до 400 пошло на уплату долгов - остальные промотаны были в весьма короткое время безобразнейшим, но благороднейшим образом, на гравюры, фотографии, книги, театры и проч. Жизнь я все еще вел самую целомудренную и трезвенную, хотя целомудрие мне было физически страшно вредно - при моем темпераменте жеребца; кончилось тем, что я равнодушно не мог уже видеть даже моей прислужницы квартирной, с(ин)ьоры Линды, хоть она была и грязна, и нехороша. Теоретическое православие простиралось во мне до соблюдения всяких постов и проч. Внутри меня, собственно, жило уже другое - и какими софизмами это другое согласовалось в голове с обрядовой религиозностью - понять весьма трудно простому смыслу, но очень легко - смыслу, искушенному всякими доктринами. В разговорах с замечательно восприимчивым субъектом, флорентийским попом 3 , и с одной благородной, серьезной женщиной 4 - диалектика увлекала меня в дерзкую последовательность мысли, в сомнение, к которому из 747 Х 1 2 расколов православия (у comptant 1* и раскол официальный) принадлежу я убеждением: оказывалось ясно как день, что под православием разумею я сам для себя просто известное, стихийно-историческое начало, которому суждено еще жить и дать новые формы жизни, искусства, в противуположность другому, уже отжившему и давшему свой мир, свой цвет началу - католицизму. Что это начало, на почве славянства, и...