Поиск по творчеству и критике
Cлово "POSTE"
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Часть текста: - Протопоповой Е. С., 1 (13) сентября 1857 г. 183. Е. С. ПРОТОПОПОВОЙ 1 (13) сентября 1857. Лукка 1857. Сент. 1. Здравствуйте, добрый друг мой, Катерина Сергеевна... Во-первых, зачем жестокие небеса не дали мне красноречивого, скрыто-пламенного и блестяще-остроумного пера старца 1 , который бы давно по поводу заграничных впечатлений насказал вам письменно множество любопытных откровений насчет нежных его к Вам чувствий, столь достойных лучшей участи, хотя и мало приличных его возрасту... Во-вторых, я Вас очень люблю - это для вас не новость, хоть это и не доказывается еще тем, что я пишу к Вам, не доказывается даже и тем, что пишу к Вам прежде, чем к кому-либо из друзей моих, не исключая даже рыжей половины души моей, Евгения. Пишу я к Вам потому, что опять хандрю, значит, нуждаюсь в душевных излияниях, сколь это ни подло и ни глупо. И добро бы хандрил я по родине что ли, по семье... как все порядочные мещане. Нет, просто хандрю, как всегда - хандрю потому, что истинно сознаю себя нравственным уродом, для которого прошедшее до тех пор не перестанет быть настоящим, пока настоящее не будет так полно чем-либо новым, т. е. новой правдою мысли или чувства - что перед ним исчезнет все, что было до него. В Италии мне так же гадко, как будет в Париже через два дня по приезде, как было и будет в Москве... Сначала, как всегда бывает со мною - новость различных впечатлений и быстрота, с которой они сменялись, подействовали на меня лихорадочно-лирически. Я истерически хохотал над пошлостию и мизерней Берлина и немцев вообще, над их аффектированной наивностью и наивной аффектацией, честной глупостью и глупой честностью - плакал на Пражском мосту в виду Пражского Кремля, плевал на Вену и австрийцев, понося их разными позорными ругательствами и на всяком шаге из какого-то глупого удальства подвергая себя опасностям быть слышимым их шпионами, - одурел (буквально одурел) в Венеции, два дни в которой до сих пор кажутся мне каким-то волшебным фантастическим...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: а я-то пишу, пишу к Вам, как дурак какой-нибудь. Что ж это - лень, или безобразие, или, наконец такого рода увлечение чем-либо, которое поглощает собою все человеческие чувства? Что бы то ни было, - вспомните, что есть хоть страшно испорченная, но все-таки не ординарная душа, которая в Вас верит и Вас любит и которой Бог знает сколь отрадна всякая Ваша строка. Или, наконец, это - кокетство дружбы? Ну-с, я в Риме - что, может быть, уже дошло до Вас. После моего последнего сумасшедшего письма к Вам 1 , Вы ждете вероятно, что я буду говорить с Вами вовсе не о Риме - и Вы ошибаетесь... Действительно, впечатление цельное, захватывающее всю душу, поглотило меня, - действительно, ради того, чтобы жить под влиянием этого впечатления, - пока догорит это бедное больное дитя, - я повернул всю мою жизнь и принял предложение графа Кушелева насчет его журнала - стало быть, покидаю столь жарко любимую мною Москву на столь ожесточенно ненавидимый мною Петербург - все это так (и все это абсолютно между нами: для всех других без исключений - поводы будут чисто литературные и коммерческие), - но все-таки в моей душе есть место для давящего, поглощающего,...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: что привязанность к Вам срослась с моим существом. Вы со мной еще с юношей беседовали о самых важных вопросах (во времена доктора Гая), Вы написали ко мне в Петербург несколько строк, полных глубокого чувства; Вы меня и бранили без меры, и без меры же подымали меня в собственных глазах во все времена моей безобразной, но полной жизни... Лирическое чувство, которым Ваше последнее письмо меня наполнило - несколько разлетелось потом... И знаете от чего? Читали ли Вы в "Норде" (в первых пяти ноябрьских нумерах) один фельетончик из Петербурга 1 - срамный фельетончик, где мы хотим показать, что и мы дескать европейцы, и у нас есть блудницы, скандальные истории, Demi-monde*... Это ужасно! Не знаю, произвел ли он в Вас тоже чувство негодования... Ведь это голос из России, это - les premices** нашей свободы слова... Бедный, обманутый, самолюбием ли, безумным ли увлечением, Г(ер-цен). Неужели один подобный фельетон не наведет его на мысль... что уж лучше старообрядчество, чем подобная пакость моральной распущенности! Еще мысль, которая гложет меня: что, если все, что ни делается или ни затевается, делается и затевается только для виду, для блезиру, и завершится чем-нибудь вроде подобного фельетончика. Во всех подобных случаях для меня со всею неумолимостью поставляется вопрос: что противнее душе моей, ее правде: подобный ли фельетончик или православие блаженной памяти "Маяка"? А все, все, и в душе, и в обстоятельствах эпохи нудит дать себе наконец последний, удовлетворяющий и порешающий ответ... Еще вот что: меня пугают и ставят в тупик молодые, подростающие поколения... Им чересчур много дано критического анализа и чересчур рано. То, от чего в былую пору наши сердца бились восторгом и от чего мы лезли на...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: лучше понял. Не знаю -нужен ли я тебе духовно, но ты мне ужасно. Впрочем, это нежности - я испытал, что лучше гораздо тебя ругать за гнусные мещанские мысли, которые бы и теперь подверглись с моей стороны страшным ругательствам, если бы. не боялся, что письмо мое попадет в руки к твоей жене, т. е. что ты оное покажешь. Хоть, право, показывать-то нечего. Уж не ждешь ли ты впечатлений? Во-первых, первая лихорадка впечатлительности прошла. Пишу я, правда, целую книжищу "Друзьям издалека" 1 , но в ней прекрасное далеко есть только место или пункт, с которого идет разработка внутреннего вопроса о непосредственности романтизма и о прочем. Пишу я также немало и стихов - но все это после. Жизнь моя замыкается в следующие формулы: учу, учусь, пишу, читаю Шеллинга и езжу верхом миль по 15 (наших верст по 20) в день - и под конец всего, когда все спит вокруг, пишу свою странную поэму, состоящую из сонетов 2 . За всем сим - я хандрю и скучаю, ибо не могу в чужой земле радоваться тому, "что я немец, и у меня есть король в Германии", как гоголевский сапожник Шиллер 3 . Жить (хоть иногда и премилая жизнь) можно только в России, даже, специальней говоря, в Москве - хоть и, возвратясь, в Москве я, кажется, подчиню себя тому мудрому однообразию, к которому уже приучил себя. От природы кругом меня ты бы визжал - а на меня, понимающего только то мелодическое, что есть в природе и что дается всякой природой - на меня делали больше впечатлений старые города с их домами*, стрельчатыми колокольнями и героическим прошедшим. Одно, что полюбил я душою, с чем я коротко сблизился, чего я узнал и оценил физиономию, - это море. Это, братец ты мой, - точно штука - какое б оно ни было: стальное Балтийское, бирюзовое Адриатическое или изумрудное Средиземное. Горы мне не по душе - голые, дикие - хотя здесь еще они (Апияннины 5 ) с очень...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: до сорока лет не нашел правды, крова и пристанища, - или, по милым выражениям Никиты Крылова, копеечки и земли под ногами, - до сорока лет умел и сумеет остаться всегда самим собою, т. е. человеком, и свободным - чем Вы его послали: лакеем или учителем? В лакеи я не нанимался - и поэтому-то мой переезд от Трубецких на квартиру считаю одним из достойнейших поступков моей жизни, - а как учитель я выполнял, выполняю и выполню честно и даже более чем честно. Вместо того, чтобы за окончательное созрение во мне мысли о честности гражданина, за мою отставку, - и такие же мысли о достоинстве литератора и человека, послать мне ободрительное и приветливое слово - Вы, как запившему Василью Дементьеву, посылаете мне увещание поправить, что я наделал худого. Подумайте, на что все это похоже и насколько я был прав в той горькой и искренно излившейся дребедени сомнений в Вас и нашем деле, которую имел честь послать к Вам. Да! - мы способны только все топить друг друга - повторяю это горько сознательно. Может быть, с точек высших политических соображений - всему этому так и надо быть, - но я в последнее время говорил с Вами как с духовником - я имею пошлость плакать, когда пишу сии строки, Вы для меня - часть моих кровных убеждений! Я думаю, двадцать раз я Вам в этот год повторил это - из хамства что ли? У меня и в том деле, которое Бог помог мне обделать с Кушелевым, на одном из первых планов - стояло Ваше литературное участие, - я признаю себя политически и общественно учеником Вашим - и, Господи! как образ моего благородного и великого учителя отделяется от того образа, который выглядывает из записки. Может быть, все это от отсутствия земли под ногами. Ради...