Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "J"

1. * * * ("О! кто бы ни был ты, в борьбе ли муж созрелый…")

Входимость: 1. Размер: 7кб.

Часть текста: Хоть очерк образа неясным сновиденьем И в сердце у тебя след огненный прожжет Мгновенный метеор отрадным появленьем…   Но если знаешь ты по слуху одному Иль по одним мечтам поэтов вдохновенных Блаженство, странное для всех непосвященных И непонятное холодному уму, Блаженство мучиться любви палящей жаждой, Гореть па медленном, томительном огне, Очей любимых взгляд ловить случайный каждый, Блаженство ночь не спать, а днем бродить во сне…   Но если никогда, печальный и усталый, Ты ночь под окнами сиявшей ярко залы Неведомых тебе палат не проводил, Доколе музыка в палатах не стихала, Доколь урочный час разъезда не пробил И освещенная темнеть не стала зала; Дыханье затаив и кутаясь плащом, За двери прыгая, не ожидал потом, Как отделяяся от пошлой черни светской, Вся розово-светла, мелькнет она во мгле, С усталостью в очах, с своей улыбкой детской, С цветами смятыми на девственном челе…   Но если никогда ты не изведал муки, Всей муки ревности, когда ее другой Свободно увлекал в безумный вальс порой, И обвивали стан ее чужие руки, И под томительно-порывистые звуки Обоих уносил их вихорь круговой, А ты стоял вдали, ревнующий, несчастный, Кляня веселый бал и танец сладострастный…   Но если никогда, в часы, когда заснет С дворцами, башнями, стенами вековыми И с колокольнями стрельчатыми своими Громадный город весь, усталый от забот, Под мрачным пологом осенней ночи темной, В часы, как смолкнет все и с башни лишь огромной,   Покрытой сединой туманною веков, Изборожденной их тяжелыми стопами, Удары мерные срываются часов, Как будто птицы с крыш неровными толпами;   В часы, когда на все наляжет тишина, В часы, когда, дитя безгрешное, она Заснет под сенью крил хранителей незримых, Ты, обессилевший от мук невыразимых, В подушку жаркую скрываясь, не рыдал И имя милое сто раз не повторял, Не ждал, что явится она на зов мученья, Не звал на помощь смерть, не проклинал ...

2. Г-жа Владимирова в роли Софьи Павловны

Входимость: 1. Размер: 8кб.

Часть текста: Публика везде и всегда, а в особенности у нас, составляется из так называемого хорошего общества, то есть, по моему обычному циническому, но верному выражению: из гнили и прокиси умственного и нравственного мещанства. Сия почтеннейшая публика, к каким она классам общества ни принадлежит, обильна обыкновенно безмернейшими претензиями на высокий тон, manieres de la haute volèe, и вообще хорошее общество. Она так уверена в собственном своем превосходстве над всеми смертными, что ей сдается, что нигде и ни на каком театре, а тем паче на нашем (fi donc! * ), ее и представить-то никакие актеры не смогут: так уж она изящна и хороша! Ну, вот изволите видеть, сия почтеннейшая публика удостаивает нередко своим посещением «Горе от ума» — единственную из русских (вообще вульгарных) комедий, до сих пор наивно не понимая, что она нигде так не продернута, как в этом бессмертном создании великого русского поэта. Наши поэты вообще, великие и малые, за исключением только разве графа Соллогуба и г-жи Евгении Тур (если кому-нибудь угодно будет назвать их поэтами), были поэтами массы, а не публики. Между тем эту-то самую публику никакой, например, Чацкий, будь он хоть даже гениальный Мочалов, удовлетворить не может (потому: мужлан и манер хороших не имел покойник). Она скорей помирится на г. Самарина, потому что тот по крайней мере манеры французских магазинных commis ** изучил в значительном совершенстве. И вот почему: «И злость, и грусть меня берет, И шевелится эпиграмма Во глубине моей...

3. Современное состояние драматургии и сцены (старая орфография)

Входимость: 2. Размер: 106кб.

Часть текста: мыслящаго наблюдателя жизни. Двухъ вещей будемъ равно избегать мы въ нашихъ летописяхъ, двухъ подводныхъ камней оберегаться, именно: 1) упадка критическаго мерила нашего до уровня сцены въ ея настоящемъ состоянiи и 2) фешенебельнаго, великосветскаго презренiя къ русской сцене, даже въ настоящемъ ея состоянiи. Насчетъ этихъ двухъ пунктовъ мы и считаемъ прежде всего необходимымъ честно и искренно объясниться. 1) Въ сцене и въ сценическихъ впечатленiяхъ есть известнаго рода обаянiе, которому вполне поддаваться довольно опасно. Объяснимъ дело проще. Если вы редко ходите въ театръ -- все фальшивое, рутинное, сделанное въ пьесахъ ли, въ игре ли артистовъ, васъ поражаетъ въ высшей степени непрiятно; вамъ и въ глаза и въ уши кидается все что производится "нарочно", а не "взаправду". Не говоримъ о совершенно пошломъ, говоримъ только о рутинномъ, ибо редко ли, часто ли ходите вы въ театръ, но если вы человекъ съ чутьемъ, -- пошлое всегда будетъ внушать вамъ глубокое, непримиримое отвращенiе... Но если вы ходите въ театръ часто, если вы любите его страстно, вы постоянно должны, изъ уваженiя къ самому себе, пристально смотреть за собою, иначе (мы говоримъ вовсе не шутя, а по собственнымъ личнымъ опытамъ) вы можете такъ въесться въ сценическiя впечатленiя, что рутина и фальшь все слабее и слабее будутъ поражать ваше чутье: вы принюхаетесь къ нимъ. И знаете ли какъ принюхаетесь! Нетолько увлекаясь исполненiемъ роли артистами вы будете смешивать драматическое произведенiе съ его сценическимъ исполненiемъ нетъ, въ самомъ исполненiи вы незаметно для васъ самихъ будете привыкать къ рутине, механике, фальши... Чтоже следуетъ изъ этого? спросите вы конечно. Неужели для того чтобы настоящимъ образомъ понимать и ценить театръ, надобно ходить въ него какъ можно реже?.. Знаете ли, что мы искренно скажемъ почти-что да ... при настоящемъ состоянiи нашей сцены. Кто въ состоянiи съ удовольствiемъ просидеть, когда даютъ "Житейскую...