Григорьев Аполлон: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1930". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 4. Размер: 21кб.

Часть текста: убеждений с отсутствием всяких прочных основ в жизни… право, я не умею иначе назвать, как хаосом моего последнего романтика» [1] . По отзыву близкого к нему в начале 1860-х гг. Н. Н. Страхова, Григорьев «старался возводить свои мысли и чувства до идеальной глубины и чистоты; если же обрывался в этих усилиях, то прямо переходил в противоположную крайность и погружался в беспорядок жизни с каким-то сладострастием цинизма» [2] . Следует, однако, уточнить: движение от «высокого» к «низкому» (как и возвратное) отнюдь не всегда было безостановочным. Григорьев опытным путем изучил состояние «хандры», подразумевавшее и обыкновенную апатию, и то, «что у хороших людей зовется угрызениями совести», и такое томление духа и души, которое в русской романтической традиции — вслед немецкой — именовалось Sensucht. Другое дело, что и этой тоской Григорьев, по выражению Достоевского, заболевал «весь, целиком, всем человеком, если позволят так выразиться» [3] . Столь интенсивное («во вся распашку») переживание жизни, сам склад его натуры, которой владели неуемные страсти, исключали всякую надежду на благоустройство дел — личных, бытовых, профессиональных. В глазах большинства современников Григорьев выглядел романтическим поэтом именно из-за своей непрактичности; когда он пускался в расчеты или рассуждал о выгодных занятиях, то походил на...

Входимость: 2. Размер: 53кб.

Часть текста: Достоевский и школа сентиментального натурализма» он писал: «Да! бывалого Петербурга, Петербурга 30—40-х годов—нет более. Это факт и факт несомненный. В настоящем Петербурге... нет ничего оригинального, кроме того, что в нем подают в трактирах московскую селянку, которой в Москве не умеют делать, и что в нем, за Невой существует Петербургская сторона, которая гораздо более похожа на Москву, чем на Петербург» . Конечно, изменился все-таки не столько Петербург, сколько сам Григорьев. Он уже не ощущал себя в столице чужим, а в родной Москве испытал ту же бездомность и одиночество, что и в Петербурге. Парадный блеск чиновничьего Петербурга несколько рассеялся в либеральное царствование Александра II, и оказалось, что это столичный русский город, по-российски размашистый и населенный обычным людом, городским «российским обывателем» (за вычетом горстки «вельможных» его хозяев и горстки сановитых «слуг империи», занявших блестящие дворцы вдоль невских набережных), а отнюдь не порождение чудовищной фантазии его основателя. Символику Петербурга, которая первоначально манила, а потом раздражала и угнетала Григорьева,— символику победоносного российского европеизма — он в конце концов перестал замечать, приучившись смотреть на «град Петров»...

Входимость: 2. Размер: 60кб.

Часть текста: Жизнь не была тебе борьба… Уездной барышни судьба Тебя опутала с рожденья… Тщеславно-пошлые мечты Забыть была не в силах ты В самих порывах увлеченья… Не прихоть, не любовь, не страсть Заставили впервые пасть Тебя, несчастное созданье… То злость была на жребий свой, Да мишурой и суетой Безумное очарованье. Я не виню тебя… Еще б Я чей-то медный лоб Винил, что ловко он и смело Пустить и блеск, и деньги мог, И даже опиума сок В такое «миленькое» дело… Старо все это на земли… Но помнишь ты, как привели Тебя ко мне?.. Такой тоскою Была полна ты, и к тебе, Несчастной, купленной рабе, Столь тяготившейся судьбою, Больную жалость сразу я Почуял — и душа твоя Ту жалость сразу оценила; И страстью первой за нее, За жалость ту, дитя мое, Меня ты крепко полюбила. Постой… рыданья давят грудь, Дай мне очнутся и вздохнуть, Чтоб предать любви той повесть О! пусть не я тебя сгубил, — Но, если б я кого убил, Меня бы так не грызла совесть. Один я в городе чужом Сижу теперь пред окном, Смотрю...

Входимость: 2. Размер: 166кб.

Часть текста: занимают собравшихся, предложен был Вами вопрос: имеет ли право художник переноситься совершенно в чуждые ему состояния духа, миросозерцание, строй чувствований? Таков был общий смысл вопроса, предложенного Вами по поводу, не помню какого именно, частного случая; в нем заключалось два смысла: 1) имеет ли право художник как известное лицо, с известным образом мыслей, с известною настроенностью чувствований, переноситься в состояния духа, ему чуждые, в настройства чувствований, более напряженные или менее напряженные, нежели свойственное ему душевное настройство, и 2) имеет ли право художник как сын известного века, член известной церкви и член известного народа переноситься в миросозерцание и строй чувствований, чуждые ему как таковому? Всеми беседовавшими вопрос был взят преимущественно с этой последней стороны и каждому из них, несмотря на разницу взглядов, показался в высшей степени важным. Таков он был и на самом деле в обоих его смыслах. Если выразить его другими словами, он будет заветнейшим вопросом настоящей минуты, вопросом о правде , которой мы требуем от художества, об искренности отношений художника к жизни и об искренности его таланта. С другой стороны, в вопросе заключается новый вопрос о связи художества с нравственностью, по существу своему весьма тревожный и который долгое время старались обходить, потому что разрубка его оказалась далеко не столь беспоследственною, как разрубка Гордиева узла Александром. Наконец, вопрос подкапывался под основания великолепной, хотя весьма зыбкой постройки, сооруженной покойной Гегелевскою эстетикой на двух фундаментах: субъективности и объективности, с широким проездом между обоими. II Что касается до первой стороны вопроса, т. е. до его тождества с современным...

Входимость: 1. Размер: 47кб.

Часть текста: . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . "Руки ваши горячи - а сердце холодно". Да! может быть, это и правда: молод и стар в одно и то же время, моею теперешнею жизнию я догоняю только жизнь духа, которая ушла уже далеко, далеко. Все что я ни чувствую - я уже все это перечувствовал давно жизнью снов, жизнью воображения. Все это я знаю наизусть - и вот что скучно. Измученный лихорадочною жизнию снов, я приношу в жизнь действительную одно утомление и скуку. В половине девятого я был там. Первый вопрос Нины: {2} "Вы одни?"... Меня обдало холодом, страшным холодом. Я солгал, разумеется, сказавши, что заезжал к Кав <елин>у и что он нынче быть никак не может; я не сделал этого - но отчего? Неужели от мелкой ревности? а ведь почти так, если не хуже. Ее вопрос сделал меня глупым на целый вечер... Если я ошибся? если я для нее то же, что Кав <ели>н? Если это страдание, эта болезнь внутренняя, которая грызет ее, - не мое создание?.. Но тогда к чему же все наши странные разговоры, в которых недоставало только ясно сказанного слова признания? Faut-il que je sois dupe?.. {Суждено ли мне быть обманутым? (франц.).} Наехало много народу, - весь почти этот круг, которому я так страшно чужд, в котором так возмутительно ложно мое положение. Что общего между ними и мною? Все общее основано на обмане, на ожидании от меня чего-то в их роде... Боже мой! кто бы заставил меня выносить это положение клиентства,...

Входимость: 1. Размер: 5кб.

Часть текста: Каткова. С 1861 года Григорьев наряду с Ф. М. Достоевским и Н. Н. Страховым – один из ведущих критиков журнала М. М. и Ф. М. Достоевских «Время». После закрытия «Времени» в 1863 году – редактор еженедельника «Якорь» и сатирического приложения к нему «Оса», где в течение года были опубликованы около 60 его статей: передовицы, заметки, очерки, театральные обзоры и рецензии. С открытием в 1864 году нового журнала братьев Достоевских «Эпоха», критик возвращается в круг сотрудников этого органа почвенников, где и публикует последние свои статьи. Псевдонимы: А. Г.; Ап.; -в, Г.; Г.; Г-в; Гр.; А. А.; Григ. Ап.; Немец из русских; Ненужный человек; Один из многих ненужных людей; Трисмегистов А.; Присмегистов; А.; ***; 1-4; Ред. Изд.: Сочинения Аполлона Григорьева / Под ред. Н. Н. Страхова. - Т. 1. - СПб., 1876; Собрание сочинений Аполлона Григорьева: В 14 т. / Под ред. Саводника. - М., 1915-1916; Полное собрание сочинений и писем: В 12 т. / Под ред. В. Спиридонова. - Пг., 1918; Литературная критика / Под ред. Б. Ф. Егорова. - М., 1967; Сочинения: I. Критика / Под ред. В. С. Крупича. - Villanova, 1970; Эстетика и критика / Под ред. А. И. Журавлевой. - М., 1980. Искусство и нравственность / Под ред. Б. Ф. Егорова. - М., 1986; Сочинения: В 2 т. / Под ...

Входимость: 1. Размер: 8кб.

Часть текста: марано, перемарано, измарано и требует переписки) Вы получите ровно через неделю по получении сего пакета. Вступительную же этюду, которую хочется мне еще передумать и еще переписать, через две недели 3 . Значит, печатайте его хоть в апреле, вообще как хотите. Четыре же акта я Вам посылаю вот почему: никогда я не имел счастия находиться в столь расподлых денежных обстоятельствах: мне нужно денег дозарезу. Если б журнал издавался Вами одним (материально), то я бы просто попросил Вас прислать мне деньги, тотчас же по получении Вами сей посылки, не дожидаясь V-ro акта - но так как это может быть сопряжено с некоторыми трудностями в отношении к Печаткину, - то Вы вышлите мне деньги по присылке V-ro акта с примечаниями: этюду же я, как сказано, обязуюсь доставить через неделю, и приславши денег, Вы дадите мне средство докончить ее так же по душе, как по душе докончен перевод. Во всем труде, со включением этюды, выйдет не менее семи листов: стало быть, я ожидаю от Вас трехсот пятидесяти рублей серебром, каковые сполна и потрудитесь мне выслать, как можно скорее (ради нашей дружбы), тотчас же по получении V-ro акта и примечаний. Сижу без копейки! Ну, это кончено. Я не отвечал Вам ничего насчет предложения о помещении статьи о Соллогубе в "Современнике".. . 4 Посудите вы сами оба, т. е. и Вы, и Василий Петрович 5 , как я могу помещаться в журнале, в котором ругают и моих друзей и...

Входимость: 1. Размер: 115кб.

Часть текста: т. е. в улице, состоявшей из нескольких улиц, перерываемых множеством узеньких, маленьких, грязненьких кьяссо, {2} которые были отдушинами Борго на Лунгарно, т. е. на набережную Арно. Отдушины эти - нельзя сказать чтобы отличались благовонием, тем более что в них вы не встретили бы ни разу обычной надписи: Si il nome christiano portate {Если вы носите христианское имя (итал.).} {3} и т. д. Нельзя сказать также, чтобы кьяссо отличались особенными изяществом и роскошью. Из них под вечер выскакивают обыкновенно на Лунгарно или оборванные синьоры "с чужим ребенком на руках" {4} и с припевом, действующим ужасно на человеческие нервы, если только эти нервы не канаты или не укреплены какой-нибудь крепко всаженной в них теорией - хотя бы теорией, например, английской о вреде безразличной помощи ближним или нашей доморощенной об исключительной помощи соотечественникам. Но теория, как известно, мастерски вьет из человеческих нервов канаты, на которые ничто не действует, даже болезненный, пожалуй, выученный, но лучше сказать, вымученный тон стона синьоры в отребиях, {5} преследующей вас своим sono fame, signer, sono fame {я голодна, синьор, я голодна (итал.).} от Понте-Веккио до Понте делла Тринита и гораздо далее, нагло - но как-то жалко-нагло цепляющейся вам за рукав, поспевающей за вами, как бы вы ни ускоряли ваши шаги. Не могу также добросовестно сказать, чтобы кьяссо были замечательны относительно целомудрия их обитателей. Pst, pst - этот призывный клич слышится вам из окон почти во всякое время дня и ночи и, право, едва ли не болезненней Jo sono fame действует на вас, особенно когда вы только что вышли из галереи Уффиции или шли из-за Ольтр-Арно, {6} из палаццо Питти, где женственная красота и чистота столь бесконечно разнообразными идеалами наполняли вашу душу, так уверили вас в своем бытии, такие...

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: Григорьев родился 16 июля 1822 г. в Москве, недалеко от Страстного монастыря. Внебрачный сын дворянина, титулярного советника Александра Ивановича Григорьева и дочери крепостного кучера Татьяны Андреевны, Аполлон Григорьев получил личное (а не наследственное) дворянство только в 1850 г. (по другим сведениям в 1842 г., после окончания университета)[16]. В «Моих литературных и нравственных скитальчествах» Григорьев нарисовал яркую картину своего «взросления» в Замоскворечье, где сложилась его «вера в народ и народность», под которыми, как отмечает автор, он понимал не только крестьянство, но и городской средний класс, купечество и «даже попорченные элементы», вроде «так называемой дворни». Получив домашнее воспитание, Григорьев поступил на юридический факультет московского университета, где слушал лекции Т. Н. Грановского, М. П. Погодина, С. П. Шевырева. Его товарищами по университету были А. А. Фет (снимавший комнату в доме Григорьевых), Я. П. Полонский, С. М. Соловьев. Григорьев «был примерным студентом» (Б. Ф. Егоров) и по окончании учебы некоторое время заведовал...

Входимость: 1. Размер: 36кб.

Часть текста: писателей, если только, по его расчету, эти подробности раз меняются на звонкую или ассигнационную монету... И он будет прав разумеется, как прав капиталист, который не любит лежачих капиталов даже более, чем капиталист, потому что всякая прожитая полоса жизни достается потом и кровию, в истинном смысле этого слова - и, по пословице "с дурной собаки хоть шерсти клок", что же, кроме денег, прикажете вы брать с общества за те бесчисленные удовольствия разубеждений, которыми оно так щедро дарит на каждом шагу?.. Да, милостивы" государи! в наше время личный эгоизм нисколько не сжимается, il se gene le moins du monde, {он ничуть не стесняется (франц.).} напротив, он нагло выдвигается вперед, как бы мелочен он ни был; он хочет, во что бы то ни стало, сделаться заметным, хоть своею мелочностью: оттого-то в наше время, богатое страданием стало даже смешно и пошло говорить о страдании, оттого-то болезненная борьба заменилась цинически-презрительным равнодушием, и слово "высокое чело" обратилось в другое слово, более выразительное, и это - извините пожалуйста - "медный лоб". Иметь медный лоб - вот высокая цель современного эгоизма, хоть, конечно, не многие еще прямо говорят об этой цели. Хороша ли, дурна ли эта цель - судить не мне, да и не вам, милостивые государи, а конечно только Тому, пред очами Которого длинной цепью проходят мириады миров и века за веками, каждый с своим особым назначением, с своим новым делом любви и спасения... "Возвратимся к нашим барашкам", т. е. к тому, что я жил еще в Москве, что я был молод и влюблен - и это будет истинное возвращение к пасущемуся состоянию, ко временам счастливой Аркадии, к тем славным временам для каждого из нас, когда общественные условия незаставили еще нас отрастить когти и не обратили в плотоядных животных. Здесь, a propos de bottes, {ни к селу, ни к городу (франц.).} никак не могу я...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1930"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1930"