Григорьев Аполлон: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "UND". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 8. Размер: 331кб.

Часть текста: передать друг другу впечатления от повести автора, которому равно горячо сочувствуем. Оказалось так много сходства в наших впечатлениях, что я по всему праву даю моей критической статье форму писем к вам. Это, во-первых, избавляет от необходимости -- почему впрочем считается это необходимостью? -- излагать содержание повести, известное вероятно всему читающему русскому миру; во-вторых, от казенной манеры начинать -- так или в подобном роде,-- что талант Тургенева давно принадлежит к числу талантов, наиболее любимых публикою и проч. и проч... Когда талант какого-либо писателя горячо любит и высоко ценит критик,-- подобный прием ему особенно противен. Тут может быть возникнет сейчас же вопрос: имеет ли право критик говорить о таланте, который он горячо любит и высоко ценит, не перестает ли он быть м отношении к такому таланту критиком, т. е. лицом судящим, взвешивающим, оценивающим, указывающим недостатки и промахи? Такой вопрос конечно может возникнуть только в кружках, ничего не питавших кроме критических статей гг. Греча, Кс. Полеваго, Булгарина, Сенковского и иных, приучивших публику их читавшую и поныне еще может быть читающую, к извинениям в случаях их особенного расположения к тому или другому из авторов -- да в кружке замоскворецких или коломенских барышень, которые всегда думают, что им сказали что либо "в...

Входимость: 4. Размер: 114кб.

Часть текста: странное обстоятельство! -- как ни длинны были эти предисловия, как, по-видимому, ни важны были вопросы, которые так или иначе поднимала, затрогивала, разрешала критика,-- доселе еще невозможно избежать новых, не меньше длинных предисловий, новых рассуждений о новых, ежеминутно возникающих вопросах, за что бы ни взялась в настоящую минуту критика. Замечательно, что оговорки, вроде того, что о таком-то произведении нечего сказать более сказанного уже критикою сороковых годов 2 , или ссылки на прежние статьи, встречаемы были с одинаковым негодованием всеми серьезными литературными направлениями. Я говорю это не о таких критических статьях, которые пишутся о произведениях первостепенных в нашей словесности. В первостепенных произведениях всякой словесности, а стало быть, и нашей, сколь их в ней ни мало, есть та неувядающая красота, та прелесть вечной свежести, которая будит мысль к новой деятельности, к новым размышлениям о жизненных вопросах, к новым проникновениям в тайны художественного творчества. В созерцании, первостепенных, то есть рожденных, а не деланных созданий искусства, можно без конца потеряться, как теряется мысль в созерцании жизни и живых явлений. Как рожденные, и притом рожденные лучшими соками, могущественнейшими силами жизни, они сами порождают и вечно будут порождать новые вопросы о той же жизни, которой, они были цветом, о той же почве, в которую они бросили семена. Бесконечные и неисследимые проявления силы творческой, они не имеют дна, они глубоки и вместе прозрачны: за ними есть еще что-то беспредельное, в них сквозит их идеальное содержание, вечное, как душа...

Входимость: 4. Размер: 51кб.

Часть текста: свое вниманiе преимущественно на более светлыхъ, хотя и не вполне отрешенныхъ отъ эгоизма, страстяхъ, каковы любовь и дружба. Уже и въ этомъ более раннемъ своемъ творчестве Шекспиръ выказывалъ иногда замечательную разносторонность, глубину и правдивость въ изображенiи людскихъ страстей и отношенiй, столь высоко возносящiя его надъ всеми его собратами въ мiре драматической поэзiи. Поэзiя любви, неразлучная спутница человечества съ раннихъ моментовъ его существованiя, создала до и после Шекспира немало чудныхъ гимновъ этому обаятельнейшему и могущественнейшему изъ чувствованiй, свойственныхъ человеческой натуре, нарисовала волшебною кистью немало образовъ, полныхъ чарующей прелести, соткала увлекательнейшiя повествованiя о светлой, либо скорбной участи неизменно до смерти страстно преданныхъ другъ другу влюбленныхъ. Эти гимны, образы и сказанiя мощно действуютъ на нашу душу, закрывая собою обманы жизни, скрашивая ея неприглядность, открывая просветъ въ лучшiя стороны человеческой природы и жизни. Чтобы напомнить объ этихъ восхитительныхъ созданiяхъ поэзiи, тянущихся длинною вереницею изъ временъ отдаленной древности и до нашихъ дней, достаточно назвать Геро и Леандра, известныхъ хотя бы изъ Шиллеровой обработки ихъ трогательной исторiи, Пирама и Тисбу, Зигфрида и Кримгильду, Тристана и Изольду, Флора и Бланшфлору, Клиже и Фенису, которыхъ именуютъ средневековыми Ромео и Джульеттой, Франческу да Римини и Паоло Малатесту, Фауста и Гретхенъ, Поля и Виржинiю, Эгмонта и Клерхенъ, Макса и Тэклу и т. д. Вскоре после Шекспира сюжетъ о Ромео и Джульетте обработалъ знаменитый испанскiй драматургъ Лопе де Вега (между 1604 и 1617 гг.). Трагедiя Шекспира о Ромео и Джульетте {Изъ изданiй этой трагедiи назовемъ: Tho works of Shakespeare. The tragedy of Romeo and Juliet. Edited by ...

Входимость: 3. Размер: 93кб.

Часть текста: же выражение, - то и к жизни вообще. Поводом к таким недоразумениям были те крайние последствия органического взгляда на литературу вообще и на русскую литературу в особенности, которые высказать со всею искренностью и со всею обычною моей дерзостью я считал и считаю до сих пор необходимым. Всякая мысль, если она родилась органически, а не голо-логически, должна вполне совершить свой органический же процесс, ну, хоть для того, чтобы выяснилось ее уродство в кругу других организмов и чтоб она была признана за органического урода. Взгляд мой на мысль, родящуюся голо-логически, гуляющую на полной логической свободе, равнодушно решающую ad libitum 1 , т. е. pro или contra, вопрос вроде: an non spiritus existant? 2 - как это потребуется обстоятельствами, или даже просто личным капризом ее производителей (родителями их назвать никак невозможно), - взгляд мой на такую всегда собою владеющую и дешево достающуюся мысль тебе достаточно известен, равно как известна тебе моя глубочайшая вражда ко всему тому, что под конец вырастает из подобного голо-логического процесса, т. е. к теории с ее узостью жизненного захвата и с ее деспотизмом, готовым идти до террора, с ее каким-то анатомическим равнодушием при резке всякого живого мяса (все это я говорю, конечно, чисто в литературном отношении), с ее прокрустовыми ложами, ради которых растягивается или урезывается все, что не по их мере, с ее, наконец, умилительным самодовольством, услаждающимся пятью умными книжками... Теперь, кажется, прибавилась еще шестая. И потому-то...

Входимость: 2. Размер: 6кб.

Часть текста: разврата и безмыслия. Да что там познакомиться! Нет! Ты встреться с этой милой книжкою в жизни, в деле, которым бы ты дорожил, как я дорожу теперь своим честным делом!.. Я - как ты, конечно, догадаешься - зову эту книгу чудовищем разврата не за то, что она вся пропитана дешевым материализмом - а за то, что она бессмысленна, что в ней страницы не найдешь понятной для ребенка, а если что в ней и понятно, так понятное-то пошло и ни ребенка, ни даже собаку интересовать не может. Единственно понятное, что я рывшись, рывшись, мог найти в ней, это 144 страница, гласящая о том, что человек не может быть зимой без шубы и должен убивать овец и т. п. Не говорю уже о том, что в "Мир Божий" попало искусство убивать себе подобных (артиллерия и фортификация). Экая дубина - ети его мать - дубина нагло-развратная! Эта книжка - крайний предел реализма последних 15 лет, погубившего гуманное и классическое образование - даже в гимназиях. Нет, друг! с реалистами пожалеешь даже о семинарской схоластике. Из сего можешь ты усмотреть, что я уже снова донкихотствую - с азартом и упоением. Книжку Разина я выгнал и заменил ее историческим чтением. Верхним классам читаю вместо уроков лекции, в средние ввел славянскую грамматику. Начальство ходит почти на каждую мою лекцию - и так как оно, т. е. начальство, инспектор и директор - люди добрые и честные, то пока мне wohlbehaglich*, как рыбе в воде... И, вечный Дон Кихот, я готов уже видеть перст Незримого в моем Пат-мосе. Перст-то и есть - без сомнения - но ведь уж я себе целый мир создаю, мир, в...

Входимость: 2. Размер: 4кб.

Часть текста: Песня сердцу Песня сердцу Und wenn du ganz in dem Gefühle selig bist Nenns Glück, Liebe, Gott! Ich kenne keinen Namen Dafür. Gefühl ist alles… Name ist Schall und Rauch Umnebelnd Himmelsglut. Göthe. Faust. I Teil [1] Над Флоренцией сонной прозрачная ночь Разлила свой туман лучезарный. Эта ночь — словно севера милого дочь! Фосфорически светится Арно… Почему же я рад, как дурак, что грязна, Как Москва и Citta dei Fiori? [2] Что луна в облаках как больная бледна Смотрит с влагою тусклой во взоре? О владыка мой, боже! За душу свою Рад я всею (поющей) душою; Рад за то, что я гимн мирозданью пою Не под яркой полудня луною… Что не запах могучих полудня цветов Душу дразнит томленьем и страстью, Что у неба туманного, серого — вновь Сердце молит и требует счастья; Что я верю в минуту как в душу свою, Что в душе у меня лучезарно, Что я гимн мирозданью и сердцу пою На сыром и на грязном Лунг-Арно. Тихо спи под покровом прозрачно-сырой Ночи, полной туманных видений, Мой хранитель, таинственный, странный, больной, Мое сердце, мой северный гений. (17 февраля 1858) (Флоренция) Примечания Впервые: Изд. 1959. С. 178–179. [1] Наполни же всё сердце этим чувством И, если в нем ты счастье ощутишь, Зови его как хочешь: Любовь, блаженство, сердце, бог! Нет имени ему! Всё — в чувстве! А имя — только дым и звук, Туман, который застилает небосвод. Гете. «Фауст», 1 часть (нем.) [2]Город цветов (ит.).

Входимость: 2. Размер: 23кб.

Часть текста: лампады одинокой, И в куполе Всевидящее Око, И лики длинные, как тени по стенам. И образы святых над царскими дверями Парящих в небо стройными рядами. И выше всех Голгофа. И на ней Распятый Бог, страдалец за людей. II И вспомнил я, как часто в храме том, Лет за восемь, молился я с отцом, И снова видел я мольбу его святую, Восторженный и вместе кроткий взор. И слышал речь Евангельски-простую, О чудесах Господних разговор… Как часто он молился со слезами И «верую» с восторгом повторял, И голову смиренно преклонял Под выход с страшными и тайными дарами!.. Тогда и я все ясно понимал И символ веры набожно читал… И пению и смыслу дивных слов Вторил торжественно раскат колоколов… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . И долго был я думой погружен В былое, пролетевшее как сон. III Но я взглянул… И лики предо мною, Казалось, ожили, но жизнью мертвецов, И было ли то звон колоколов Иль смутный сон владел моей душою, Но слышались мне звуки странных слов. Казалось мне, ряды святых как хоры Гласили песнь, печальную, как стон, И вторил им унылый, страшный звон. Их лики бледные… Недвижимые взоры И песнь проклятия… То был ужасный сон… И между них я видел лик знакомый, Чертами он отца напоминал И горестным спокойствием сиял… . . . . . . . . . . . . . . . Очнулся я… и было грустно мне, Но страшно не было. Лишь милой старине Я отдал дань невольными мечтами; А вздох сдавил, скрестивши грудь руками. IV И между тем народ уж находил И, набожно крестясь, на место становился. И служба началась, и ряд паникадил Сиянием свечей мгновенно озарился. Вдали от всех я у стены стоял И, ко всему святому равнодушный, Над верою толпы, живой и простодушной, В душе, как демон, злобно хохотал. V И...

Входимость: 2. Размер: 41кб.

Часть текста: выполнение отрицательных задач чрезвычайно легко, выполнение положительных очень трудно... Всякое требование, всякая, говоря философским языком, потенция или возможность, возникающая по завершении чисто отрицательной работы, как логический, неотразимый вывод, -- сначала является только в виде смутного очерка, который наполнить содержанием предоставляется времени. Из того, что умерла для нас критика чисто эстетическая, т. е. взгляд на искусство как на нечто от жизни отрешенное, как на особую, резко отграниченную область, -- равно как из того, что несостоятельною оказалась и критика односторонне-историческая, т. е. взгляд на искусство как на нечто жизни подчиненное, дагерротиппо-бессмысленно отражающее жизнь во всем ее случайном и неслучайном, -- логически вытекало требование иного рода критики. Логически же обозначилось и общее значение этой критики; взгляд на искусство как на синтетическое, цельное, непосредственное, пожалуй, интуитивное разумение жизни в отличие от знания, т. е. разумения аналитического, почастного, собирательного, поверяемого данными. Логически же вытекало из этого и значение самого искусства как фокуса или сосредоточенного отражения жизни в том вечном, разумном и прекрасном, что таится под ее случайными явлениями. Не желая повторяться и...

Входимость: 1. Размер: 36кб.

Часть текста: подробности раз меняются на звонкую или ассигнационную монету... И он будет прав разумеется, как прав капиталист, который не любит лежачих капиталов даже более, чем капиталист, потому что всякая прожитая полоса жизни достается потом и кровию, в истинном смысле этого слова - и, по пословице "с дурной собаки хоть шерсти клок", что же, кроме денег, прикажете вы брать с общества за те бесчисленные удовольствия разубеждений, которыми оно так щедро дарит на каждом шагу?.. Да, милостивы" государи! в наше время личный эгоизм нисколько не сжимается, il se gene le moins du monde, {он ничуть не стесняется (франц.).} напротив, он нагло выдвигается вперед, как бы мелочен он ни был; он хочет, во что бы то ни стало, сделаться заметным, хоть своею мелочностью: оттого-то в наше время, богатое страданием стало даже смешно и пошло говорить о страдании, оттого-то болезненная борьба заменилась цинически-презрительным равнодушием, и слово "высокое чело" обратилось в другое слово, более выразительное, и...

Входимость: 1. Размер: 82кб.

Часть текста: et perpetua voluntas jus suum cuique tribuere. Institutiones. I Пустынна, однообразна и печальна какъ киргизская степь, должна была представиться русская жизнь въ ея прошедшемъ и настоящемъ тому, кто смело и честно какъ П. Я. Чаадаевъ, взглянулъ на нее съ выработанной западомъ точки созерцанiя, не ослепляясь кажущимися и въ сущности фальшивыми аналогiями, темъ менее стараясь проводить эти фальшивыя аналогiи. Между темъ, эта точка зренiя явилась вовсе не внезапно, вовсе не какъ Deus ex machina. Зерно такого резкаго созерцанiя лежало уже давно въ сознанiи высшихъ нашихъ представителей, вырывалось по временамъ у величайшаго изъ нихъ Пушкина, то ироническимъ примиренiемъ съ действительностью, какъ въ известной строфе уничтоженной главы Онегина, то стихотворенiемъ, которое самъ онъ назвалъ "Капризомъ." Румяный критикъ мой, насмешникъ толстопузый, Готовый векъ трунить надъ нашей сонной музой, Поди-ка ты сюда, присядь ко ты со мной, и т. д., стихотворенiемъ, въ которомъ между прочим, не смотря на его шутливый тонъ, именно какъ въ зерне заключаются многiя последующiя отношенiя литературы ...

Поиск по творчеству и критикеCлово "UND"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "UND"