Часть текста: двадцатипятилетия, приблизился к той, часто горькой черте молодости, за которой становится очевидной необходимость приспособления к реальным условиям и требованиям действительности, необходимость практического выбора жизненной позиции, предполагающего, что уроки невоплотившихся «идеальных» мечтаний юности должным образом усвоены и адаптация к прозе жизни неизбежна. Первоначально, уже в который, в сущности, раз пытаясь по приезде в Москву начать жизнь заново, Григорьев и делает ряд конкретных шагов — женится, вновь поступает на «казенную» службу,— явно символизирующих признание заблуждений своей юности, желание примирения с действительностью. В конечном же счете жизнь складывается много сложнее, показывая непригодность банальных рецептов благополучия для мятежной натуры Григорьева. Впервые, пожалуй, ощущает Григорьев теперь Москву — город своего детства и студенчества — городом, которому он по складу своей натуры принадлежит всецело и безоглядно, городом, близким и исторической символикой, и неделовитой широтой и пестротой жизни, несущей на себе отпечаток благостной провинциальности, городом, в котором не чувствуется петербургское ледяное одиночество и европейская чопорность, дышится вольнее и живется как-то естественнее и проще. Круг московских знакомств Григорьева в первое время остается во многом прежним. Он поддерживает отношения с товарищами студенчества Соловьевым и Кавелиным, уже проявившими себя как западники, встречается и с представителями славянофильского лагеря, своими некогда любимыми университетскими профессорами Погодиным и Шевыревым, чьи взгляды и идеи находит все в большей и большей мере ...

2. Григорьев А. А. - Кони Ф. А., 19 апреля 1850 г.

Входимость: 8. Размер: 4кб.

Часть текста: взгляда. Павел Ефимович Басистое готов работать в Ваш журнал с удовольствием и притом в настоящее, трудное для "Пантеона", время, без денежного вознаграждения. Доставьте ему только вход в театры поскорее, если хотите иметь даровитого и ученого рецензента, какого Вам иметь не мешает. Сделавши свое дело, предоставляю сноситься Вам с ним самим лично, т. е. писать на имя его, адресуя на контору "Отеч(ественных) записок" в лавку И. В. Базунова или в Воспитательный дом, где он - учителем русской словесности. Я лично не вышлю Вам ничего до июля месяца, потому что до вакации страшно обременен экзаменами в институте и пансионах и другими учительскими обязанностями. В вакацию имею в виду сделать довольно много и для Вас лично докончить "Les Marrons au feu" 2 - это будет мое приношение и Вам лично и журналу. Желаю Вам всех благ "от росы небесной и тука земного" 3 и остаюсь искренно уважающий Вас А. Григорьев. P. S. С чего Вам представилось, что я послал Вам стихи Фета и притом - напечатанные? Стихи - мои, и напечатано всего только одно: "Auf dem See" в моей статье о Фете в "Отеч(ественных) зап(исках)" 4 . Посылаю Вам его элегии: напечатанные вычеркнуты, ненапечатанные - Ваши 5 . Примечания Печатается по подлиннику: ИРЛИ. 2490. X. с. Л. 3-4. Впервые опубликовано: Материалы. С. 125 (№ 19). 1 Спешу доставить... статью... - Участие П. Е. Басистова в "Пантеоне" 1850 г. не обнаружено. 2 ... для Вас лично докончить "Les Marrons аи feu" ... - См. примеч. 3 к предыдущему письму (№41). 3 ... "от росы небесной и тука земного"... - Бытие 27. 28. 4 ... напечатано... одно: "Aufdem See" в моей статье о Фете в "Отечественных) запи сках)". - Г. имеет в виду свой перевод стихотворения Гёте "Aufdem See" (На озере. 1775),...

3. Григорьев А. А. - Кони Ф. А., 8 марта 1850 г.

Входимость: 6. Размер: 5кб.

Часть текста: мне, не желаете ли Вы, чтобы я занялся дельным переводом "Короля Лира" 2 : занятый почти специально изучением Шекспира, я это сделаю за самую умеренную плату, из чистого дилетантизма и даже вовсе без платы, если Вы похлопочете о постановке моего перевода на сцену... но такой перевод я не могу Вам обещать раньше будущей зимы. Покаместь же, не хотите ли Вы, чтобы я перевел для Вас в стихах пьесу или фантазию Альфреда де Мюс-се: "Les Marrons au feu" 3 - вещь славная и по мысли и по форме!.. Перевод комедии Делавиня тоже надобно было бы исправить - ну, да уж Бог с ним!.. Посылаю Вам несколько переводов из Гёте 4 , которые я желал бы видеть напечатанными не врознь, а вместе. Может быть, добуду Вам несколько стихотворений А. А. Фета, Н. Берга! Еще вот что: не хотите ли Вы завести подробную и дельную хронику Московского театра? В этом случае, я предлагаю Вам не свои услуги, потому что я уже пишу об этом в "Отеч(ественные) записки" - но у меня есть хороший приятель, человек умный, образованный и ученый, который, любя театр, взялся бы за это дело с удовольствием 5 . Условия его будут очень просты - доставьте ему как-нибудь даровой вход в театр, и он - Ваш. Если Вам угодно будет отвечать мне, то прошу Вас писать на мое имя по следующему адресу: В Москву, В контору "Отеч(ественных) записок", в университетской книжной лавке И. В. Базунова на Страстном бульваре А. А. Григорьеву. А на первый раз позвольте взять с Вас взятку "Пантеоном". При желании всего лучшего и Вам, и Вашему изданию, остаюсь готовый к услугам А. Григорьев. 850. Марта 8. Примечания Печатается по подлиннику: ИРЛИ. ...

4. Лабанов Сергей: Аполлон Григорьев - защитить "мысль сердечную"

Входимость: 6. Размер: 34кб.

Часть текста: и В. В. Розанов. Аполлон Григорьев родился 16 июля 1822 года в Москве, его предки были выходцами из духовенства и крестьянства. Отец, Александр Иванович, был чиновником, дворянином, женился против воли родителей на дочери крепостного кучера, Татьяны Андреевны, спустя год после рождения сына. Сам Григорьев был сдан при рождении в Московский воспитательный дом, питомцы которого, по положению, становились вольными. Он долго числился московским мещанином и лишь в 1850 году, дослужившись до чина титулярного статского советника, получил в итоге дворянство. Аполлон вырос в Замоскворечье, в относительно патриархальной семье. При этом он получил прекрасное домашнее образование (на уровне гимназии) и учился, по настоянию отца, в Московском университете на юридическом факультете (с 1838 по 1842 гг.). В этот период времени Московский университет переживал период расцвета - ведь он слушал лекции историка Т. Г. Грановского, П. Г. Редкина (специалиста по праву), Д. Л. Крюкова (римская словесность и древняя история), а также М. П. Погодина и С. П. Шевырева, пробудивших в нем интерес к ...

5. Осповат Л. Л.: К портрету Аполлона Григорьева

Входимость: 5. Размер: 21кб.

Часть текста: смолоду ощутил себя одиноким, несменяемым хранителем ее ценностей и обычаев. Этому культурному статусу соответствовало «метеорское» (по его собственному слову) жизнеповедение, почти никогда не подчинявшееся общепринятым нормам и почти всегда непредсказуемое. Как бы со стороны разглядывая тот человеческий тип, который он представлял едва ли не в единственном числе, Григорьев высказался весьма откровенно: «Столь упорной воли с величайшей бесхарактерностью, горячей веры с безобразным цинизмом, искренних убеждений с отсутствием всяких прочных основ в жизни… право, я не умею иначе назвать, как хаосом моего последнего романтика» [1] . По отзыву близкого к нему в начале 1860-х гг. Н. Н. Страхова, Григорьев «старался возводить свои мысли и чувства до идеальной глубины и чистоты; если же обрывался в этих усилиях, то прямо переходил в противоположную крайность и погружался в беспорядок жизни с каким-то сладострастием цинизма» [2] . Следует, однако, уточнить: движение от «высокого» к «низкому» (как и возвратное) отнюдь не всегда было безостановочным. Григорьев опытным путем изучил состояние «хандры», подразумевавшее и обыкновенную апатию, и то, «что у хороших людей зовется угрызениями совести», и такое томление духа и души, которое в русской романтической традиции — вслед немецкой — именовалось Sensucht. Другое дело, что и этой тоской Григорьев, по выражению Достоевского, заболевал «весь, целиком, всем человеком,...

6. Широкова Елена: Аполлон Александрович Григорьев

Входимость: 4. Размер: 56кб.

Часть текста: которого именно Григорьев впервые назвал «наше всё»… Аполлон Григорьев Между тем, во второй половине XIX века, когда жили и творили такие столпы отечественной литературы, как И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, имя Аполлона Григорьева было настолько популярно, что стало нарицательным. Его критические статьи и публикации в «толстых» журналах вызывали острую полемику в литературных кругах того времени, а пьяные дебоши и беспорядочный образ жизни, который вёл литератор, лишь добавляли ему скандальной славы «маргинала» в глазах образованного общества. По воспоминаниям современников, Григорьев был яркой личностью, человеком, фанатически преданным искусству, неутомимым в нравственных и умственных исканиях, но, как это часто бывает с людьми духовно одарёнными, в житейских делах он проявлял крайнюю беспорядочность и беспомощность. Не сумел, подобно многим менее талантливым, но более удачливым собратьям по перу, проложить себе путь к славе, расталкивая локтями злопыхателей и конкурентов; не смог приспособиться, жить, «как все», хоть как-то упорядочив свой бесшабашный образ жизни. По предположению исследователей, некоторые черты реальной биографии Григорьева отразились в «Дворянском гнезде» И. С. Тургенева (семейная история Г.), психологический тип личности и бытовой облик - в образах Мити Карамазова («романтический безудерж» героя романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»), Феди Протасова («Живой труп» Л. Н. Толстого). Его современники - рациональные реалисты-западники и чутко прислушивающиеся к стонам «сеятеля и хранителя» славянофилы - пытались ответить на извечный русский вопрос: что делать? Они стремились уловить во всём причинно-следственные связи, логику и смысл, противопоставить западному прогрессу спасительную патриархальность и народность. На этом фоне субъективно-идеалистические,...

7. После "Грозы" Островского

Входимость: 4. Размер: 95кб.

Часть текста: я, выходя из ложи в коридор после третьего действия "Грозы", закончившегося искреннейшим взрывом общего восторга и горячими вызовами автора 3 . Впечатление сильное, глубокое и главным образом положительно общее произведено было не вторым действием драмы, которое, хотя и с некоторым трудом, но все-таки можно еще притянуть к карающему и обличительному роду литературы,-- а концом третьего, в котором (конце) решительно ничего иного нет, кроме поэзии народной жизни,-- смело, широко и вольно захваченной художником в одном из ее существеннейших моментов, не допускающих не только обличения, но даже критики и анализа: так этот момент схвачен и передан поэтически, непосредственно. Вы не были еще на представлении, но вы знаете этот великолепный по своей смелой поэзии момент -- эту небывалую доселе ночь свидания в овраге, всю дышащую близостью Волги, всю благоухающую запахом трав широких ее лугов, всю звучащую вольными песнями, "забавными", тайными речами, всю полную обаяния страсти веселой и разгульной и не меньшего обаяния страсти глубокой и трагически-роковой. Это ведь создано так, как...

Входимость: 4. Размер: 46кб.

Часть текста: он, по собственному признанию, пустился с ним с первого же дня встречи «во все тяжкие». «И шло такое кружение время немалое. Повторю опять, что все к этому кружению было во мне подготовлено язвами прошедшего, бесцельностью настоящего, отсутствием будущего»,— пишет Григорьев Погодину, с тоской признаваясь: «Но если б Вы знали всю адскую тяжесть мук, когда придешь, бывало, в свой одинокий номер после оргий и всяческих мерзостей. Да! Каннскую тоску одиночества я испытывал.— Чтобы заглушить ее, я жег коньяк и пил до утра, пил один, и не мог напиться. Страшные ночи! Веря в Бога глубоко и пламенно, видевши его очевидное вмешательство в мою судьбу, его чудеса над собою, я привык обращаться с ним за панибрата, я — страшно вымолвить — ругался с Ним, но ведь он знал, что эти стоны и ругательства — вера» 1 . С годами кутил Григорьев все более мрачно, до последней степени теряя в периоды загулов душевное равновесие. И не только ощущение недостижимости идеалов, ощущение собственной ненужности современной литературе и русскому обществу в целом может быть названо среди истоков столь частых в жизни Григорьева дней и недель гнетущей тоски, безудержного запоя и отчаяния. Давила и угнетала — точно так же как и личная драма, драма неудавшейся семейной жизни, безответной любви, рана которой так и не заживала,— жизнь на краю нищенства, существование «литературного поденщика». «О, строгие судьи безобразий человеческих! Вы строги потому, что у вас есть определенное будущее, вы не...

9. Носов С.Н.: Аполлон Григорьев - судьба и творчество. Глава IV. Сотрудничество в "Москвитянине"

Входимость: 4. Размер: 54кб.

Часть текста: призвание. С необыкновенным размахом разворачивается в период сотрудничества в «Москвитянине» литературная деятельность Григорьева. Его новые статьи полны пророческого пафоса, граничащей с наивностью восторженности, энтузиазма. И хотя раздаются в связи с литературно-критическими выступлениями Григорьева скептические «реплики» петербургской западнической критики, возражения и даже насмешки, но имя его уже овеяно ореолом признания. Конечно, как и прежде, в высшей степени чужда Григорьеву самоуспокоенность, а тем более самодовольство. Он остается самим собой — человеком ищущим и напряженным. Не однозначность, а уверенность, твердость приобретают его суждения о литературе, в которых прежние эксцентрические метания сменяются убежденностью в правоте своих выводов и оценок. Основными литературно-критическими работами Григорьева москвитянинского периода являются три масштабные статьи — «Русская литература в 1851 году», «Русская литература в 1852 году» и примыкающая к ним по значению и широте охвата явлений литературы статья «О комедиях Островского и их значении в литературе и на сцене». Статьи эти образуют своего рода «триумвират» — как бы перетекают одна в другую, теснейшим образом связаны мировоззренчески. Если значение москвитянинского периода литературно-критического творчества Аполлона Григорьева и несводимо к этим трем статьям, то оно становится ясным только в результате знакомства с ними. Остальные публикации этого времени находятся, так сказать, в орбите данных, в полном смысле программных произведений, готовят, комментируют или «дешифруют» их тезисы. В целом литературная критика — об этом необходимо сказать несколько слов в связи с тем, что мы подошли к эпохе в жизни Григорьева, когда она становится для него главной сферой...

10. Носов С.Н.: Аполлон Григорьев - судьба и творчество. Глава VII. Расцвет литературно-критического творчества

Входимость: 4. Размер: 51кб.

Часть текста: жесткого радикализма, оплотом воинствующих «разрушителей эстетики». Хотя взгляды Григорьева и существенно «полевели» в сравнении с москвитянинским периодом творчества, он, естественно, враждебно относился к любым проявлениям утилитарного подхода к искусству. С другой же стороны, растет неудовлетворенность Григорьева традиционными формами русского либерализма, раздражение на односторонность славянофильства. На рубеже 1860-х годов Григорьев идейно одинок, как никогда ранее. Все это и обусловило, в соединении с все растущей с годами неуступчивостью Григорьева любым редакторским требованиям, его многочисленные скитания по журналам, скитания, в которых было нечто фатальное, сквозил «рок» судьбы неудачника. Как известному критику Григорьеву, почти всегда удается так или иначе пристраивать» в печати свои программные статьи, но решительно не удается найти сколько-нибудь надежное и постоянное журнальное пристанище. И так вплоть до 1861 года, до знакомства с Ф. М. и М. М. Достоевскими и участия в издававшихся ими журналах «Время» и «Эпоха». А пока же Григорьев меняет журнал за журналом. Он эпизодически сотрудничает в «Отечественных записках» Краевского, «Сыне Отечества» Стелловского, «Русском мире»...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1850"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1850"